Александр Афанасьев - Уральский узел

В общем, ничего нового, так живут все бывшие британские колонии. Элита нанимает британских нянь, посылает детей в британские школы. Вот только Казахстан — никогда колонией не был. Он добровольно колонией стал, пусть пост-колонией — но новый колониализм едва ли не страшнее. Британцы хоть что-то в Индию вкладывали, вон — целый новый город построили, сейчас там индийские министерства сидят. А новый колониализм — это когда олигарх зарабатывает в своей стране — а тратит в Лондоне, покупая старый дом за несколько десятков миллионов фунтов. Эти несколько десятков миллионов фунтов — может быть прибылью его предприятий за полгода… год — и эта прибыль принадлежит, черт возьми, не только ему, но и стране, которая её создала. Если бы он построил замок на своей земле — он бы оплатил труд строителей, стройматериалы — верно? Но он — не строит ничего на своей земле, он покупает в Лондоне за безумные деньги. Вот — новый колониализм.

Это то, что сейчас предлагают и нам. Открыто.

Принц цинично усмехнулся

— Судя по отзывам Энн, вы сможете проправить как минимум лет тридцать…

— Кстати, про Энн — сказал я — вы её знаете?

— Знаю. Она училась в том же университете в Шотландии, подруга моей жены. Но это не планировалось, так случайно вышло.

Я посмотрел на карту. На принца. Снова на карту.

— Что взамен?

— Инвестиции. Это вам уже говорила Энн, теперь подтверждаю я. Вы будете приняты в мировом сообществе безо всяких оговорок. Постепенно — вы снова объединитесь в некое подобие государства — уже в рамках ЕС. Посмотрите на Балканы — некогда смертельно ненавидящие друг друга народы являются частями ЕС. И ездят друг к другу без виз, как и раньше.

— Там была война.

— Это не обязательно.

А ведь правду говорят. Как то раз я прочитал, что реальное состояние дома Виндзоров — составляет не менее одного триллиона долларов, это без учёта дворцов и произведений искусства. Правду говорят.

Я снова посмотрел на карту.

— Мне нужны северные порты. Никаких автономных округов. И мне нужна Тюмень.

— Это обсуждается — уклончиво сказал принц

— Это не обсуждается — сказал я — я не первый день в бизнесе. Хотите создать новый Кувейт? [31] Кувейт создан британцами на ровном месте — просто прочертили черту. На момент создания смысл Кувейта был прост — отрезать Ирак от портов Персидского залива, сделать его изначально зависимым. Потом — в Кувейте ещё и нефть нашли. Этого не будет.

…

— Хотите сделку, платите полную цену…

Как обычно и бывает — ни до чего не договорились формально, но поняли друг друга. Прощаясь, принц задержал мою руку в своей

— Не подведите меня, Влад. Я делаю на вас личную ставку.

Уважаемые дамы и господа, добрый вечер.

Я рад снова вернуться в Лондон. Благодарю за высокую честь выступить в Четтам-хаусе с лекцией. Здесь я бывал уже не раз, но только как слушатель — и впервые мне представлена возможность выступить…

Я передохнул — несколько секунд — и огляделся. Опасная публика. Здесь есть бизнесмены — но большей частью это не бизнесовая публика, это или политики, или почти незаметный, но очень влиятельный слой интеллектуалов, от которых зависит очень многое. Если не все. Ибо они — создают фон. Когда говорят, что интеллигенция это болезнь России — неправда. Во Франции точно такая же болезнь, там они открыто действуют. В Великобритании это все менее ярко и публично — но есть. Интеллигенция создаёт некую …. ноосферу, я бы так её назвал — в которой варятся и политики и бизнес. Это и клубы и статьи в газетах и интернет-контент. У нас этого нет, и этого не понимают — дело в том, что у нас бизнес не отягощён чувством вины за свой капитал. А в Европе отягощён. Поэтому — бизнесмены помимо банальной выгоды тянутся к интеллигенции, которая как бы легализует их богатство в глазах самих себя. Так как раньше давали деньги на монастырь — так сейчас дают деньги на интеллигенцию — и ей же каются, выслушивая нравоучительные наставления…

Но я знаю, что им говорить. Меня не проймёшь бредом про особые отношения России и Германии или Франции — надо будет, все эти отношения в топку кинут, ради великой цивилизаторской миссии. Но я слишком хорошо знаю их, чтобы знать, на какое враньё они купятся. Потому что их сила — моральная убеждённость в собственной правоте — имеет и обратную сторону: они не подвергают сомнению, когда кто-то приходит и говорит что верит так же как и они. Вера — вообще не должна подвергаться сомнениям.

А мне нужно выиграть время. И ресурс.

Отношения Великобритании и России имеют долгую историю, которая началась ещё во время Киевской Руси. Активному торговому сотрудничеству между нашими странами почти пять веков. Оно началось в 1553 году, когда капитан Ричард Ченслер прибыл на север России и провёл встречу с Иваном Грозным.

В 1698 году в Лондоне был Пётр I. В рассказах о путешествиях Петра больше всего поражает его открытость новым идеям и стремление к общению с величайшими умами его времени. Пётр-самодержец посещал Парламент, встречался с архиепископом Кентерберийским и говорил с Уильямом Пенном, основателем Пенсильвании, который в то время считался опасным оппозиционным активистом.

Пётр посещал научное королевское общество и Оксфордский университет. Из той поездки Пётр вернулся домой с готовым проектом новой России — такой, какой он хотел её видеть.

Сегодня я хочу поделиться с вами образом России двадцать первого века.

За двадцать последних лет я прошёл путь от простого русского парня их провинции до владельца крупного бизнеса. Я должен был стать… наверное преступником, но стал бизнесменом. Во многом — мне помогла британская миссия в Екатеринбурге и некоторые подданные Её Величества. Одного из которых я могу назвать — это Томас Пикард, из британо-российской торговой миссии, человек, благодаря которому я узнал как должен выглядеть нормальный бизнес. Его здесь нет, но я не могу не упомянуть его, как человека, которому бесконечно благодарен…

Раздались аплодисменты, впрочем, достаточно жидкие. Местная интеллигенция вообще не слишком любит бизнес — хотя принимает от него блага в виде мест в Советах директоров и Наблюдательных советах, приглашений на конференции «все включено» и прочего. Мы вас не любим, а вы нам должны. Как то так.

Но Пикарда я упомяну. Это — задел на будущее. Умному — достаточно…

… Находясь в Лондоне, я с теплотой вслушиваюсь в русскую речь, доносящуюся здесь отовсюду. Верю, что такое количество соотечественников в Лондоне — гарантия тёплых и дружеских отношений между нашими странами в будущем. Но сегодня наши отношения, к сожалению, свернули не туда. А моя родная страна — Россия — не сходит с первых полос газет по совершенно чудовищным причинам.