Александр Афанасьев - Украина – четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга 2. Нулевые. 2000 – 2013

Оскудела страна, трудно стало добывать деньги, так «голодные» начальники нашли новую методу: веерно-вкруговую лишать премий подчиненных и самим себе выписывать ежемесячные премии по 300 процентов.

Не смотря на движение к яко бы передовому состязательному процессу, в котором оправдательные приговоры судов являются нормой, Генеральная прокуратура Украины продолжала уничтожать всех за оправдательные приговоры. Так что наиболее вопиющие злоупотребления в виде привлечения к ответственности невиновных не имели шансов на исправление. Одновременно делалась «благая рожа», и всем обиженным предлагалось жаловаться в прокуратуру. Для чего? Чтобы работники прокуратуры, тоже замученные руководящей истерией, раз за разом давали отписки и дополнительно возбуждали народ, разгневанный полным непрофессионализмом милиции? А злостные жалобщики, — те в этом учуяли слабину и стали гнуть свое с удесятеренной кипой заявлений и жалоб.

Количество разного рода координационных и прочих совещаний по борьбе с преступностью и коррупцией, расширенных и совместных коллегий выпрыгнуло за рамки не то что ума, а даже безумия. Прокуроры районов и начальники отделов и отделений милиции по половине месяца не бывали на рабочих местах, будучи привязаны к совещаниям, семинарам и коллегиям.

Ради бюрократической потребности постоянно кукарекать, изображая свою нужность, в органах прокуратуры были созданы дежурные части, будто недостаточно было таковых в МЧС и МВД. Принятые на работу во всех силовых структурах пресс-секретари и журналисты (без которых раньше прекрасно обходились), принялись мониторить интернет и изобретать печатную лабуду. Появился такой показатель деятельности работников органов, как количество подготовленных выступлений в СМИ (с разноской по видам средств массовой информации и т. п., и попробуй без него сдать месячный отчет)! Невиданно разбухла статистика. Там где раньше справлялся один специалист, расплодились отделы. Зато практически уничтожили криминалистику. И как науку, и как структуру в прокуратуре и МВД (это произошло ещё в 2010).

Канцелярии стали Вавилоном. Там где раньше была одна канцелярия, их стало три. Нельзя стало просто передать документ от исполнителя к исполнителю. Только тройная визация у руководителей с рапортом, справкой про передачу, оформлением паспорта документа и передачей под реестр. Да ещё не забыть внести сведения в специальную электронную программу учета. То есть вместо одного простого действия — три исполнительских и три канцелярских. Никогда раньше почта не пропадала так часто, а отправить её не было так медленно.

Все это только малая часть бюрократического идиотизма и безумия, охватившего все структуры страны и воспринимаемого в Киеве наверху как нечто должное и даже нужное. Да, да! Сверху осознанно шло дробление полномочий, массовое создание всяких электронных реестров для выдачи платных справок на красивых бланках, чтобы дать кормные места претендентам и ободрать народ на всём, где только можно и нельзя. Так, создали единый реестр адвокатов, единый реестр юридических лиц и ФЛП, единый реестр досудебных расследований, реестр имущественных прав на недвижимое имущество и отдельный реестр прав на движимое имущество и т. п. и т. д.

Из-за дробления баз данных все теперь приходится выяснять не в одном месте, а в нескольких организациях и реестрах.

Мало того, права и полномочия начали перекраиваться каждые несколько месяцев. Никогда раньше не бывало такого, чтобы руководители областного уровня держались на своих местах в среднем не более года, и чтобы они в этой неустойчивости формировали вокруг себя группы приближенных, которые циклично пересаживались с ними с области на область, как стаи воронья. Тоже ноу-хау 2010-х «региональных» годов… Везде, где приземлялись эти стаи, шло обдиралово. Ведь чтобы переназначиться, надо было давать в Киев…

Это был без пяти минут паралич, яростная работа системы вхолостую. Ничего не решалось государственного, зато из усыхающей страны стремились выжать максимум денег. Но верхи не интересовали реалии. Всё было замазано хорошей лживой статистикой, анализами, обобщениями о том, как успешно ведется работа. Скажи правду, и тебя тут же сверху заклюют…

Все первые десять месяцев 2012 года сверху задалбывали работников правоохранительных органов изучением проекта нового УПК, требовали отзывов, предложений. Ничего не было учтено. Важнейший документ был принят в беспардонно непотребном виде.

Всю ночь перед его вступлением в силу 20.11.2012 милиция и СБУ спешно закрывали оперативно-розыскные дела, в том числе по активным преступным группам. Потому что они потеряли право вести оперативно-розыскные действия без поручения следователя.

Полностью развалилось взаимодействие. Новый УПК вообще не содержал понятия следственно оперативной группы. Следователю, чтобы санкционировать в апелляционном суде прежние литерные мероприятия (а теперь «негласні слідчі дії») стало требоваться от нескольких дней до недели, при этом в курсе этих действий оказывались не менее 20 человек.

Пока опера вынужденно плевали в потолок (реальные полномочия остались только у участковых инспекторов с их админпрактикой) следователи ухнули в пропасть, потому что УПК упразднил стадию доследственной проверки, и теперь все материалы, которые раньше отсекались этой проверкой, прямиком пошли в следотделы. А штаты не были пересмотрены, да и новых специалистов неоткуда было взять. В производстве следователей МВД оказалось (вдумайтесь!) от 200 до 800 так называемых «кримінальних проваджень», и их требовали расследовать как положено. А зачем, если в УПК была введена прямая норма о том, что суды вправе вообще не основывать свои приговора на материалах досудебного следствия?

Только для того, чтобы все эти «провадження» зарегистрировать в новой специальной программе «Единого реестра досудебных расследований» (ЕРДР), заполнить там все требуемые разделы и кликнуть мышью все электронные кнопочки, следователь МВД, как хакер, спокойно мог и до сих пор может уйти в электронный «астрал» и больше ничем не заниматься. Ничего не расследовать, даже не есть, просто завосковаться у компьютера как известный бурятский святой (программа до сих пор весьма сбойная).

Даже если следователь хочет что-то расследовать, у него нет теперь на это никаких значимых полномочий, все свои действия он должен согласовывать с так называемым «процессуальным руководителем», который, конечно же, сидит в другом месте города, а потом с судом, который в третьем месте. Следователей уже стали называть почтальонами.