Илья Земцов - Советский политический язык

— восхваление мнимых достоинств, хвастовство, показная деловитость (о советской действительности); событие — избирательная или разъяснительная кампания, движение протеста, выступление, неодобряемое советскими властями (применительно к западному обществу).

Во втором смысле III.используется чаще. Назначение слова — подчеркнуть искусственность тех или иных социальных процессов в свободном обществе.

Советская пропаганда именует Ш. явления, для осуждения которых у нее не хватает мыслей и аргументов; "ненужная Ш.", "парадная Ш." и т. д. Чтобы общественное явление превратилось в Ш., вовсе не обязателен его громкий характер. Единственным основанием для этого служит несоответствие его рамкам советской идеологии. Скажем, Ш. могут быть объявлены и одиночные голоса протеста, и мощные национальные движения (в Польше, в Афганистане и т. д.).

Иронический смысл Ш. часто усиливается с помощью определений: "нездоровая Ш.", "демагогическая Ш.", "пресловутая Ш." и т. д. Для дискредитации свободного мира употребляются и другие слова того же корня: "шум", "шумный", "шуметь". Это приводит к образованию нелепых выражений: "шумно вопить", "громкий шум" (будто можно вопить или шуметь тихо, вполголоса).

"Шумихе на счет "советской военной угрозы" не уступает по децибелам другая шумиха — о "нарушении Советским Союзом прав человека". ("Новое время", 1978, № 50, с. 20.)

"Спрашивается, почему бы авторам пресловутой пропагандистской шумихи по поводу "нарушения прав человека" в социалистических странах не посмотреть прежде всего на внутреннее положение своего общества?". И. Н. Рожко. Социалистический образ жизни и право. "Знание", М., 1979, с. 45.)

"…раздувается шумиха о якобы имеющем место "отставании" США в той или иной военной или военно-технической области". ("За рубежом", 1979, № 51, с. 17.)

— группы и сословия коммунистического правящего класса, социальное и политическое значение которых обусловлено их функциями в рамках советского режима.

Советские Э. представляют собой пирамиду с четкой иерархией. Самую вершину занимает партийная Э.; под ней последовательно располагаются правительственные Э.: советско-бюрократическая, военная, полицейская. Далее, в соответствии с влиянием, следуют научная, комсомольская, профсоюзная Э., Э. от искусства и литературы.

Путь наверх в советском обществе предрешен социальной программой. Для карьеры очень немного значат таланты и способности, все определяют происхождение, национальность, связи и деньги. Однако эти требования дифференцируются в зависимости от характера той или иной Э.

Самые низшие Э. — научная, писательская и искусства — носят относительно открытый характер. В силу специфики и относительно низкого ранга здесь имеют значение склонности, жизненный опыт и, конечно, готовность служить господствующему классу.

Средний уровень — техническая и промышленная Э. Они тоже полузакрытые, главный критерий отбора в них — лояльность. Важное значение придается национально ста, в определенной мере учитываются способности и деловые качества. Однако отбор ограничен классовым происхождением и партийной принадлежностью.

Э. высшего уровня — партийная, правительственная, военная и полицейская — носят практически закрытый характер. Проникновение в них жестко регламентировано социальным происхождением и национальностью. Тут меньше всего нужны таланты, а творческий дух, самобытность, независимость суждений прямо противопоказаны. Не служит универсальным пропуском и благонадежность. Эти Э. — союз людей исполнительных, равнодушных, беспринципных.

Между советскими Э. существуют перегородки, но сплошной стены нет. Допускается определенная проницаемость. Как правило, диффузия идет от Э. низшего уровня — через средний — к высшим. Впрочем, наблюдается, хотя значительно реже, и движение в обратном направлении. Это значит, что представитель Э. попал в немилость.

Высший элитарный уровень полностью автономен, не терпит давления извне, тогда как сам он определяет движение всех прочих элит.

Э. характеризуются сложным переплетением родственных и личных связей, которые действуют как по горизонтали — внутри Э., так и по вертикали — между Э.

Время от времени Э. раскрываются: из них выпадают или выбрасываются те, кто перестал соответствовать требованиям правящего класса. Затем они вновь смыкаются, становясь на какое-то время более однородными, а потому и более сплоченными.

Каждая Э. строится на принципах замкнутости. Но по отношению к окружающим не элитарным сословиям они всегда выступают сплоченно. Приняв или отвергнув какое-то решение, Э. противостоят всему остальному (непрнвилегированному) миру как единое целое, даже если внутри них не всегда наблюдается единство взглядов. Это обусловлено общностью главных целей: 1) удержать власть и привилегии; 2) усилить власть и умножить привилегии; 3) сохранить тоталитарный режим во всей многообразной его структуре.

Но единство Э. — результат не только общности их целей и интересов. Э. состоят из людей настолько близкого образа жизни, воспитания и мировоззрения, что можно говорить о психологической общности, об особом типе советского элитарного человека. Свидетельство этой близости — поразительная способность разных представителей Э. заменять друг друга на командных должностях без существенных изменений политики или стиля руководства. Меняется только ближайшее окружение "вождя" — партийная каста, суперэлита советского общества, отличается деспотичностью.

В зависимости от этапа, который переживает советское общество, происходит повышение роли одних Э. и падение социального значения других. Всех, кроме главной — партийной. Вокруг нее и под нею постоянно происходит перегруппировка. При Сталине полицейская Э. одно время соперничала с партийной по объему власти и по воздействию на процессы общественного развития. Милитаризация СССР, притязания на глобальную политику во время правления Брежнева привели к усилению могущества и социального веса военной Э. Насилие не только внутри страны, но и за ее пределами становится важной и, как представляется, последней опорой коммунистического режима.

Но управление коммунистическим обществом остается прерогативой партийной Э., которая на своих флангах и за их пределами сливается с многочисленными звеньями власти — советской, профсоюзной, военной, полицейской, промышленной, научной, подчиняя их своей воле и целям. Все эти Э. обладают престижем и широкими привилегиями, высоким и почитаемым статусом, но не политической властью.

"Наш театр — не артистические сливки, не чудо-техника С. Образцова, и выступали мы не перед детьми столичной элиты, а перед малышами текстильного края и голодающими Поволжья". ("Новое русское слово", 18 января 1974, с. 5.)