Илья Кормильцев - Non-fiction

АК:Мне, например, никогда так не казалось. Так же, как в 1991–1992 выглядела для меня очень странно некая эйфория наших парламентариев, которые говорили тогда о безъядерном мире, универсальной системе безопасности от Ванкувера до Владивостока, — это для того, кто занимается практической политикой и одновременно серьезно изучает мировую историю, это настолько наивно. К сожалению, определенная наивность свойственна российскому общественному сознанию. Надо быть предельно трезвыми и руководствоваться здоровым национальным эгоизмом в такой ситуации. У нас его, кстати, в России не хватает. Я считаю, что мы маловато получили от этой ситуации. Могли вполне, если бы лучше была скоординирована у нас политика силового блока и экономического, мы могли бы добиться, например, может быть, даже и прощения советского долга, что для нашего экономического развития принципиально важно. Поэтому каждый в этой ситуации должен был брать то, что мог брать, но это отнюдь не противоречит тому, что надо сотрудничать и развивать сотрудничество. Я глубоко убежден в том, что серьезное сотрудничество в борьбе с радикалами — не с терроризмом и террористами (это неправильное понятие), а с радикальными организациями, которые используют чудовищные террористические методы, в этом сотрудничестве сделаны только первые шаги. Реальная политическая структура, договорно-правовая структура еще не существует. Мы находимся примерно в том же состоянии, как, скажем, были вначале 1960-х годов, применительно к проблеме стратегической стабильности, когда не было еще договора по ПРО, ни первого договора по стратегическим наступательным вооружениям, и еще был такой почти первозданный хаос и ситуация свободной игры, которая в любой момент могла привести к термоядерной катастрофе, как это было, например, в 1962 году, когда мы были на грани. Кстати, мы и потом несколько раз подходили к этой грани, и сейчас не надо полностью строить иллюзии, что даже сейчас, при наших хороших отношениях с США, не может произойти какой-то инцидент, который скачкообразно нас может вывести на ненужный уровень конфронтации. Поэтому еще раз говорю: мы должны руководствоваться национальным эгоизмом, должны следовать курсу обеспечения реального нашего национального суверенитета, который существенно отличается от формального. И история последних 10–15 лет, особенно последнего года, показывает, что наибольшие шансы в мире и в экономике, и в политике, и в обеспечении обороноспособности своей страны имеют именно те страны, которые обладают таким суверенитетом. Посмотрите, кто добился наибольших успехов? Индия — гигантская страна, но там уже 250 млн человек среднего класса. Это значительно больше, чем численность всей РФ. В Китае примерно та же ситуация, он вышел на второе место по ВВП, по душевому он, конечно, отстает с паритетом покупательной способности, конечно. А другие страны, которые оказались полностью инкорпорированными в американскую систему, они не показывают таких крупных результатов, и в такой решающий момент истории они казались обиженными. Я сам слышал, например, от одного английского лорда, который говорил: «Ну что же, теперь великий английский флот может выступать только вроде поставщика свежей пресной воды для американского военного флота, а больше мы ни для чего не нужны?»

СБ:И это на фоне того, что Тони Блэр — самый преданный и нежный союзник Америки.

АК:Но у Тони Блэра нарастают проблемы не только внутри собственной партии, но и внутри его кабинета.

АГ:Мне кажется очень важным, что сказал Сергей, не упустили ли мы шансов. По-моему, одна из самых острых проблем заключается в том, что вот этот коренной поворот к разумным отношениям с США, этот коренной поворот в нашей политике был совершен одним человеком, В. Путиным, отдадим ему должное, и никоим образом не институциализирован. За день до того, как этот поворот был сделан, наш министр обороны утверждал, что он даже теоретически не может представить себе ничего подобного.

СБ:Сейчас мы говорили о таких жутких вещах, как решение своих проблем на фоне антитеррористической коалиции — это все замечательные политические рассуждения. А что представляет из себя наш мир, где можно произвести на какой-то идеологической основе теракт, с одной стороны, с другой стороны, назначить виновных и гоняться за бородатыми людьми по всему миру, по каким-то внешним национальным и религиозным признакам зачислять во враги, что человечеству присущи. Вот здесь проблема серьезнее мне кажется, она раскалывает современный мир гораздо сильнее, чем военное противостояние. Саша, что ты считаешь на эту тему, если удалиться от военных и специальных проблем?

АГ:На самом деле, появилась одна действительно острая проблема безопасности. Процесс глобализации, создание вот этого цивилизованного мира, и вообще стремительное развитие человечества привело к маргинализации больших групп населения, целых народов. В частности, значительной части того, что мы называем мусульманским миром. Не случайно арабская улица так радовалась и продолжает радоваться этим террористическим актам. Вторая острая проблема заключается в том, что развитие цивилизации обернулось тем, что ее достижения оказались доступны огромному количеству людей. Вот мы говорим бактериологическое оружие — надо добыть штамм и еще несколько автоклавов, и все, в любом бараке можно начать производство бактериологического оружия.

СП:А автоклавы отлично получаются из домашних кастрюлек.

АК:Ну, это упрощение, это очень опасно, и надо заранее уже быть камикадзе, готовым умереть.

АГ:Но мы уже имеем этих камикадзе.

АК:Нет, они идут во имя Аллаха в самолет, и знают, что все будут знать, что они герои, а тут умрешь тихо в страшных муках и корчах — пока, я думаю, это очень важный фактор сдерживания.

АГ:Хорошо, пассажирский самолет может стать крылатой ракетой. Как решать эту проблему, как быть с этими народами? Думаю, не случайно вся антитеррористическая операция свелась к возможности войны с Ираком, мы обсуждаем теперь уже возможность войны с Ираком. Потому что дико сложная задача — как бороться, как окультуривать, как вовлекать огромную массу людей в эту новую глобальную цивилизацию, по-моему, никто не может ответить.

СБ:У нас в студии появились еще два гостя — это редактор отдела спецпроектов издательства «У-Фактория» Владимир Харитонов и редактор отдела литературы «нон-фикшн» того же издательства «У-Фактория» Илья Кормильцев. Вот сейчас я бы и обратился к вновь прибывшим: вы издали книжку Абд-Самада Муссауи, брата Закарии Муссауи, человека, который был арестован до терактов, и который, вполне возможно, тот самый 20-й террорист, который не попал на самолеты. Но я сейчас полистал эту книжку, которую вместе с Флоранс Букия вы написали, журналисткой второго французского канала. Книжка, на самом деле, очень серьезная — о положении человека из другой цивилизации в цивилизации европейской. Что вас привлекло к тому, чтобы опубликовать эту книгу, и как вы ее сами прочитали? И особенно французской, потому что он жил во Франции, которая любит в себя впитывать различную культуру, а с другой стороны, социально и по какому-то гражданскому поведению всех считать едиными гражданами Франции, и с положительными, и с отрицательными.