Юрий Сушко - Дети Есенина. А разве они были?

– Попей, Зиночка.

– Да, спасибо, дорогой. Севочка, найди мне, пожалуйста, зеленую папочку с моими бумагами. Помнишь, я показывала свой «конспект»?..

Перелистала свои листочки. Чушь какая! Все не то…

Стала вспоминать мамины рассказы. О том, как летом в Одесском порту причалило иностранное судно, пароходным машинистом на котором служил суровый силезец Август Райх. Сойдя на берег, он встретил прекрасную белокурую Анечку, нежную, музыкальную девушку, влюбился, решил остаться в России, нашел работу, потом даже перешел из католичества в православие, окрестился, получив имя Николая Андреевича, только чтобы жениться на славной Ане. А через год – 21 июня 1894 года – на свет появилась маленькая Зиночка. Именно там, на Ближних Мельницах.

Отец – Николай Андреевич Райх – служил машинистом на железной дороге. Неожиданно увлекся марксиcтскими идеями классовой борьбы и в 1897 году стал членом местной ячейки РСДРП. Мама – Анна Ивановна Викторова, родом из обедневших дворян, полностью занятая семейными хлопотами, – внимания на это не обращала. И напрасно. Николай Андреевич принял самое деятельное участие в подготовке стачек, бунтов и революционных забастовок девятьсот пятого года.

Зинаида Николаевна вспомнила, как Ежов, только что ставший наркомом внутренних дел, при личной встрече презентовал ей копию служебной записки по Одесскому охранному отделению от 23 февраля 1905 года: «Так как железнодорожные рабочие не вполне сочувствененно относились к забастовке питерских рабочих, то для переговоров с ними по этому вопросу было назначено на 12 февраля массовое собрание в слесарной мастерской мещанина г. Ростова-на-Дону Николая Андреева Райха, работающего в тех же железнодорожных мастерских. В квартиру Райха был направлен наряд полиции…»

– И знаете, Зинаида Николаевна, кого полиция тогда арестовала в вашем доме на Смирновской? – хитро прищурился Ежов.

– ?

– Самого Емельяна Ярославского!

– Того самого? Общество бывших политкаторжан?

– Именно! – Николай Иванович поднял указательный палец. – Нынешнего члена ЦК ВКП (б)!

– Надо же, – вздохнула Райх, – а я его совсем не запомнила. А нас потом, в следующем году, из Одессы в Бендеры выслали…

Именно там Зина училась в местной гимназии и в 8-м классе была исключена за участие в заварушках. Пришлось прятаться у подруги в Киеве, там же учиться на женских курсах, оттуда уже перебираться в Питер – и…

К своей заветной идее написания мемуаров Зинаида Николаевна больше не возвращалась. Правда, весной 1938 года, когда после очередного приступа, случившегося после закрытия мейерхольдовского театра, врачи порекомендовали подыскать ей занятие по душе, она засела за написание оригинального киносценария. Потом она, придумав псевдоним «З. Ростова», даже отправила свой первый литературный труд на закрытый конкурс. Жюри, рассмотрев присланные работы, рекомендовало сценарий тов. Ростовой к постановке.

Воодушевленная первым успехом, Зинаида Николаевна тут же начала сочинять следующий. Но закончить не успела.

– Ну, все понял, поэт?.. Тогда пиши! Сядь за тот стол, вот бумага, ручка.

– На чье имя писать?

– Как это на чье? Пиши – Генеральному комиссару государственной безопасности, народному комиссару внутренних дел СССР товарищу Ежову Николаю Ивановичу.

Капитан Журбенко прошелся по своему просторному кабинету, остановился за спиной подследственного.

– Что ты пишешь, олух? «Генеральному» – с большой буквы. Чему вас только учат?! Ладно, я облегчу твою задачу. На тебя уже смотреть жалко. Я буду диктовать, а ты пиши. Готов?..

«Я, Есенин Юрий Сергеевич, намерен показать следствию о всех своих контрреволюционных настроениях. Так, в школьные годы в 1928 году мной было написано контрреволюционное стихотворение, в котором я выражал свои настроения о том, что праздник 10-летия Октября мне чужд. Прочитав это стихотворение в кругу своих знакомых, я порвал его… Позже, в 1935 году, я читал это стихотворение Пермяку, а также Приблудному… Большое количество антисоветских стихотворений я не писал…

Еще в 1930 году с Гориневским Дмитрием мы вели разговор и обсуждение методов борьбы с Советской властью, и так как нас интересовала программа анархистов, то мы хотели связаться с подпольной организацией анархистов. Это не удалось, однако я и Гориневский вели обсуждение возможности создания молодежной контрреволюционной подпольной организации, которая должна изучить теоретические труды анархистов, а также практическую их работу, а также подробно изучить технику подготовки террористических актов. С этой целью я читал книги о Кибальчиче, об итальянских террористах и др.

Мы считали и приходили во время этих обсуждений к выводу, что допустимы все методы, вплоть до террора против руководящих лиц… Мы мыслили изготовить взрывчатые вещества и приступили при помощи небольшого набора химических материалов, имевшихся у нас, к изготовлению взрывчатых веществ, но у нас ничего не получилось…»

– Товарищ капитан, – почтительно, полушепотом обратился к начальнику отделения молодой лейтенант. – А почему вы сказали этому, чтобы он бумагу на имя наркома писал?

– Военная хитрость, – усмехнулся Журбенко. – Писать на меня – это одно. А самому наркому… Генеральному комиссару – совсем другое дело. Ответственность – втрое. Улавливаешь? Это ж как… перед иконой каяться. Авторитетами этих хитрованов давить надо. Ослушаться не посмеют, поостерегутся. Все, что нужно, напишут. Психология…

«В среде своих товарищей я высказывал контрреволюционные взгляды. Русский народ зажат. Советская власть представляет собой организованную систему насилия над массами. Кучка захвативших власть эксплуатируют огромное многомиллионное население, доведя его до состояния животной жизни. Народ обманут, запуган, массы все более и более разочаровываются в Советском строе, и для того, чтобы их подхлестнуть, ВКП (б) придумывает в качестве возбуждающего средства поочередно то ударничество, то стахановское движение…»

Капитан взял в руки «заяву», наискось пробежал наметанным глазом, швырнул на стол перед арестованным: «В конце допиши: «Протокол с моих слов записан правильно и мною прочитан». И распишись… Нет, еще вот тут добавь строчку, как раз местечко есть: «Совершить террористический акт мне не удалось из-за отъезда в ОКДВА».

– Молодец, – похвалил Юрия начальник отделения и, аккуратно сложив листы бумаги, сунул их к себе в папку. А потом кивнул лейтенанту: – Командуй.

В соседней комнате, куда ввели Есенина, был накрыт стол. Сервировка была самая скромная, но запах жареной картошки, огурчиков, один только вид селедки с лучком еще с порога дурманил голову. Да, а еще на краю стола лежала нераспечатанная пачка папирос «Люкс».