Александр Тарасов - «Второе издание капитализма» в России

Говоря иначе, дореволюционная капиталистическая Россия была отсталой (с точки зрения развитых западных стран), но прогрессировавшей страной. Современная капиталистическая Россия, наоборот, является страной регрессирующей , где на смену высокотехнологичным и наукоемким отраслям приходит «отверточное производство», где консервируются секторы экономики, считавшиеся прогрессивными 30–40 лет назад, и где несмотря на пролившийся в начале XXI века дождь нефтедолларов реальное технико-технологическое развитие и перевооружение заменены громкими реляциями, разговорами о «нанотехнологиях» и «распиливанием» бюджетов «национальных проектов».

Следующий фактор общего порядка: царская Россия переходила к капитализму от феодализма, от аграрного общества – к аграрно-индустриальному, от абсолютизма – к буржуазной представительной демократии. Законы такого перехода хорошо изучены, изучены и разные подварианты этого перехода – и в случае России ничего экстраординарного не выявлено. Но «второе издание» – это переход к капитализму от суперэтатизма, переход внутри индустриального общества, переход от политического режима советского типа к режиму буржуазному. И хотя закономерности таких переходов не выявлены и не изучены (и, кажется, буржуазную академическую науку это и не интересует, она вполне удовлетворена явно ненаучными идеолого-пропагандистскими концепциями «транзитологии»), нет никаких сомнений в том, что это – совершенно иной случай, чем случай перехода от феодализма к капитализму. Иной уже хотя бы потому, что такие задачи капитализма, как промышленная революция, индустриализация, культурная революция, урбанизация, в СССР давно уже решены. Между тем капитализм в своих классических формах только потому и мог утвердиться и развиваться, что опирался на черпаемую из деревни армию неквалифицированной свободной рабочей силы, которую посредством экономического принуждения заставляли участвовать в капиталистическом производстве на крайне невыгодных для нее условиях.

Одно дело царская Россия с ее 13 % городского населения (по всеобщей переписи 1897 года) и с массами устремившихся в города крестьян – покорных, непритязательных, готовых, говоря марксистским языком, к простому труду, и совсем другое – современная урбанизированная Россия с населением, привыкшим к определенной степени комфорта и уже профессионально специализированным.

Возможно, конечно, что раздающиеся в последнее время постоянные жалобы наших правителей на то, что в стране – избыток специалистов с высшим образованием, в то время как экономика остро нуждается в «пэтэушниках», и затеваемая с целью ликвидировать это «безобразие» очередная «реформа образования» как-то изменят ситуацию, но это можно считать лишним доказательством радикального отличия «первого издания капитализма» в России от «второго»: в первом случае капитализм выступал как прогрессивная , развивающая сила, во втором – как регрессивная , деградационная .

Есть еще один фактор , связанный с предыдущим: демографическая ситуация. В дореволюционной капиталистической России численность населения постоянно росла. Это было связано с традиционной многодетностью, с одной стороны, и с пусть медленным, но прогрессом медицины и гигиены – с другой, что, естественно, снижало смертность, в первую очередь детскую. Даже на селе, где показатели смертности были гораздо выше, чем в городе, численность населения в пореформенные годы к началу XX века выросла только в Европейской России с 48,9 до 80 млн человек [11] История России. С начала XVIII до конца XIX века. С. 435. , а в целом по стране (без Финляндии и Польши) – с 63 млн в 1858 году до 140 млн в 1913-м [12] Рассчитано по статье С.И. Брука и В.М. Кабузана «Динамика и этнический состав населения России в эпоху империализма» ( История СССР . 1980. № 3). . С учетом низкой продолжительности жизни это означало, что Россия была страной с молодым населением . С учетом аграрного перенаселения в Европейской России это давало гарантированный приток крепких рабочих рук для капиталистического (в том числе прямо промышленного) развития. И действительно, даже в столицах (Москве и Петербурге) крестьяне, по данным переписи 1897 года, составляли 67 и 69 % населения [13] Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811–1911). М., 1956. С. 324–327. . Очевидно, что «крестьянами» они были формально (по сословной принадлежности), а в реальности были в основном рабочими (с незначительной примесью прислуги, извозчиков, торговцев и т.п.).

Но в современной России наблюдается сокращение населения (которое неолиберальные авторы, чтобы не пользоваться словом «вымирание», именуют красивым термином «депопуляция») – в первую очередь из-за невероятно возросшей смертности (тактика Гайдара и Чубайса переводить разговор, когда их спрашивали об экстраординарной смертности, на «низкую рождаемость», оказалась неудачной: общество им не поверило, тем более что со временем рождаемость стала расти, а депопуляция не прекратилась) [14] Кончилось тем, что им перестали верить даже западные академические авторы-русисты, обычно некритически повторяющие любой бред наших неолибералов. См., например, статью Д.Э. Пауэлла «Смерть как образ жизни. Демографический упадок России» ( Current History . Oct. 2002. Vol. 101. N 657. P. 344–348). . Резкое же повышение смертности, как неоднократно уже было показано, прямо связано с социально-экономическими последствиями «второго издания капитализма» в России (а именно с нищетой и вообще падением уровня жизни у значительной части населения, ростом преступности, алкоголизма, наркомании, социальных болезней при одновременной деградации системы общественной медицины, а отчасти и с внутренними вооруженными конфликтами – на Кавказе).

Но одновременно с сокращением населения в современной России наблюдается его быстрое старение. Очевидно, люди пенсионного возраста в массе своей не могут быть надежным трудовым ресурсом – и тем более не способны к овладению новыми специальностями. Кроме того, они объективно не могут (по состоянию здоровья) и, кстати, не захотят мириться с такими «временными» трудностями и лишениями, с которыми могла бы мириться молодежь (молодая неквалифицированная рабочая сила). Поскольку никакой капитализм ни существовать, ни тем более развиваться без рабочей силы не может, это означает, что «второе издание капитализма» в России осуществляется в принципиально иных условиях по отношению к такому важнейшему фактору, как производительные силы .

Обратимся теперь к некоторым чисто экономическим сюжетам.