Дмитрий Лукин - Настоящая фантастика – 2017 (сборник)

– Ты не понимаешь, – Эльфенок смотрел с подозрением. – Его все равно съедят. Не я, так другие.

– А я его заберу. Принесу домой, скажу, что нашла на озере, вместо Коржика нашего. Мама с папой разрешат. Давай – мне хрюм, тебе деньги.

Эльфенок покосился на свинью, которая перестала вырываться и затихла, словно почуяв хороший для себя исход. Худая какая-то. На всю банду и не хватит. А вот деньги…

– А не обманешь? – скривился он.

– Кто? Я?

– Ладно. Удержишь хоть?

– Не боись, не маленькая, – она прижала к груди хрюма, сунула Эльфенку смятые бумажки и пошла по тропинке прочь от озера, бормоча: – Хорошенький мой, такой розовый. Я с тобой гулять буду. Купать… – Остановилась, замерла на миг, обернулась: – А хочешь, иногда вместе будем его выгуливать?

Эльфенок ошалело кивнул.

– Меня Матильда зовут. Можно Тильда. Но – не Тиля. За это – убью.

– А я – Эльфенок, – сказал он и, подумав секунду, добавил: – Можно Доан. Или – как хочешь. Убивать не буду.

У самого Доана разрешение на въезд-выезд было – бессрочное для него самого, и временное – на случай, если ему понадобится спутник.

А потому, воспользовавшись отсутствием Виктора и перерывом в графике, он решил прогуляться – на правах особого наблюдателя с Земли отправился на территорию мигов. В сопровождении двух провожатых-туземцев, накануне прибывших в Кашинблеск на переговоры и столь возмутивших воинственного юнца.

Миги, между тем, долго кривились на меню, затем заказали салат с большим количеством водорослей, «хрюмовы грибы», фаршированные сыром, и сухое вино.

После преспокойно умяли все это в окружении людей – врагов, сидевших за соседними столиками. И – парнишка прав – было в этом что-то сюрреалистичное…

Доан осмотрел ресторанный зал. Давешний профессор-патриот в дальнем углу, средних лет мужчина и женщина, одеты цивильно, но от мужчины так и пахнет войной, улыбчивая официантка с высоким фиолетовым хвостом, две совсем юные барышни в камуфляжных брюках и куртке…

Окажись четвероухие в той же компании за пределами Кашинблеска, все закончилось бы плохо – и для них, и для людей.

Мимо с гримасой ненависти на лице прошествовал воинственный юнец. Доан преградил ему дорогу.

– Хочешь на войну посмотреть?

– А… Я? Так у меня пропуска нет на выезд…

– Я на правах наблюдателя могу выписать временный на пару часов.

– А к-куда ехать? – И вдруг лицо его вспыхнуло озарением, а затем диким страхом. – С ними, что ли, ехать? Да они нас убьют по дороге!

– Не смеши, – Доан надел шляпу. – Если убьют наблюдателя с Земли, на них ополчится все Сообщество разумных планет. Но если и ты дальше желаешь не высовывать носа из Кашинблеска…

– Я поеду!

И все-таки миги слишком хладнокоровны, подумал Доан, оказавшись в приграничном поселке. Будь он на их месте, не уверен, что смог бы спокойно смотреть на людей.

– Это что… Это… Это кровь везде?! – Юнец пучил глаза и неуверенно топтался на месте, не решаясь пойти вслед за Доаном и миговскими офицерами, которые хладнокровно переступали через бурые пятна на земле.

Потом все же решился, и вскоре все оказались у полуразрушенного дома, где сидела грязно-лиловая четвероухая старуха с глубокими морщинами и белыми волосами. Она вполголоса рассказывала, что уже несколько месяцев живет в развалинах, а тем временем все стреляют и стреляют…

– Почему она просто не уедет? – фыркнул юнец. – И сейчас не стреляют, у нас перемирие. Никто не мог стрелять в эти дни. А это что там, под кустом с колючками? Это что… Это – рука?!

Юнец позеленел, ринулся к другим кустам, где его и вывернуло.

Вдали отчаянно завизжал хрюм.

Доан мрачно глядел по сторонам.

Людей на планете меньше, чем мигов. Вся Юстиниания – не больше пары крупных земных столиц, а Кашинблеск по размеру вообще курортный городок. Но вооружены люди лучше – до пришествия человечества мигам вообще не приходило в голову воевать и вооружаться. И только это спасло колонистов от мгновенного выселения.

– Вы все увидели, что хотели? – медленно спросил высокий миг-офицер.

Он хорошо говорил на языке людей, вообще миги легко осваивали язык гостей. Лиловая кожа офицера отличалась едва уловимым оттенком, казалось, она светится изнутри.

Говорят, у мигов это признак высокородства.

Они стояли у машины, готовой отвезти всю процессию назад в Кашинблеск. Офицер ждал ответа на вопрос.

– Я… хотел бы побывать еще вот здесь, – Доан ткнул пальцем в точку на карте. – Не сегодня. В другой раз. Если возможно.

– Поселок Милимилль? Это глубокий тыл.

– Я понимаю.

– Хотите разведать дорогу в тыл? – На лице мига не дрогнул ни один мускул.

– Я не за этим на Феодоре. Впрочем, нельзя так нельзя.

– Нам пора возвращаться, господин наблюдатель. – Миг открыл дверцу авто.

Доану осталось только кивнуть.

Назад вернулись уже в серых сумерках. И едва Доан ступил в холл гостиницы, тут же встретил Виктора. Министр по военным вопросам стоял у широкой лестницы, ведущей на второй этаж, и о чем-то говорил с первым помощником. Высокий, широкоплечий, с погонами на мундире. Завидев Доана, Виктор шагнул к нему.

– Значит, к врагу в гости ездил? – оскалился белозубо. – Еще и сознательную молодежь с собой потащил.

– Для меня на этой войне нет врагов, – тихо ответил Доан. – Я – наблюдатель. А патриотов, значит, ты на меня натравил?

Виктор фыркнул.

– Они прекрасно справляются без указаний. А ты все от меня подвоха ждешь? Мы же тогда были детьми.

Доан дернул бровью.

– Через полчаса – ужин с миговскими офицерами. Неформальная встреча перед завтрашними переговорами. Она была запланирована на вчера, но моя сестрица слишком долго ехала через линию фронта. Сейчас принимает ванну и приходит в себя.

– Через тридцать минут я в твоем распоряжении, – холодно ответил Доан.

– Да перестань ты, – Виктор похлопал его по плечу. – Матильда будет тебе рада. Одно ведь дело делаем.

– Я надеюсь, – проговорил Доан.

Семнадцать лет назад

– А почему тебя Эльфенком называют? Из-за ушей?

Они выгуливали Пирожка – так теперь звали спасенного хрюма – в городском лесу, где он мог вдоволь набегаться, накупаться в речке и нарыть себе «хрюмовых грибов».

Странная дружба домашней хорошей девочки и беспризорного мальчишки длилась уже месяц. Однажды Матильда увидела, как жадно ее новый знакомый всматривается в грибы, выкопанные хрюмом, и сказала:

– Хочешь, приходи к нам иногда обедать. Мама с папой мне разрешат.

Да, подумал Эльфенок, свинью же разрешили оставить. Свиньей больше, свиньей меньше… Два раза, впрочем, он на обед зашел. Втайне от Горелого. Родители и правда не возражали – во всяком случае, виду не показали, напротив, сокрушались, какой же он для своих лет низкорослый и тощий. А вот брат Матильды ходил за ним по пятам и пялил зенки, словно дырку хотел продырявить.