Н. Чернышевский - Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 2. Статьи и рецензии 1853-1855 - 1949

Hane posuisse deos! должно воскликнуть с Саназаром.

Сойдите теперь в этот перистиль. Из груд самых драгоценнейших материалов, разбитых вдребезги обрушенными на них рядами колонн, которые загромоздили всю площадь, высится одна необычайная колонна в гигантской прелести с своею лотосовою капителью. Но завиденная вами храмина все влечет вас к себе; вот ее колоссальные привратники — вы едва обращаете на них внимание и, вступив в преддверие, узнаете, что все виденные вами доселе здания, хотя б вы обошли весь земной шар, — игрушки перед этим столпотворением! Этот лес колонн, величины невообразимой — и где же?

внутри здания — повергает вас с первого раза в глубокую задумчивость о зодчих. Вы невольно спрашиваете, не исполины ль библии, эти человецы име-нитии, жившие несколько столетий, оставили здесь следы своего существования? Этих столпов, или, лучше сказать, скал, 136. Те 12 колонн, которые поддерживают среднюю часть храма, разрезывая его на два этажа, выше прочих. По сделанному расчислению, сто человек могут свободно поместиться на каждой капители этих колонн. Церковь св. Мартина, одна йз самых больших в Лондоне, уставится четыре раза в этой зале, имеющей 318 футов в длину и 159 ф. в ширину. Большая часть колонн в совершенной целости, другие же страшно наклонены с нависшими над ними громадами. Потолок состоит из каменных плит невероятной величины. Во всех этих зданиях нигде не употреблена известь и все держатся одним напором тяжестей.

Теперь представьте себе все эти громады стен и колони одетыми сверху донизу резными картинами, с фигурами столь же гигантскими, как и зодчество.

Из картин, не описанных Шамполиоиом, мне показалась отличнее перед прочими картина на северной стене, изображающая бога Фота, начертываю-щего на древе жизни в третий раз имя Рамзеса II… и еще другая картина на западной стене: там представлен, в колоссальном виде, Аммон-Pa (которому был посвящен этот храм); он сидит на престоле; фараон подводит к нему, держа за руку, прекрасную женскую фигуру, которая изображает, как мы думаем, одну из Паллакид, т. е. дев высокого или царского рода, посвященных Аммону; небольшой рог на челе девы выражает, вероятно, это звание. За Аммоном стоит богиня Гатор (Венера). Это брачное торжество фараона.

Бродя долго по этому разрушению, я подошел нечаянно к остатку нижней стены исполинского Аммонова храма; — и как велико было мое удивление, когда я открыл на разбитой гранитной картине очень малого размера и от которой осталась только нижняя половина — изображение победителя, наступившего пятою на главу простертого под ним еврея. Народные черты лица израильтянина поразительно сходны… Подобное открытие Шамполиона тотчас заставило меня узнать в этом изображении библейское событие о нашествии фараона Сесака на Иерусалим. Важность этого дополнения к открытии} Шамполиона заставила меня немедля взяться за карандаш. Я со всевозможною верностью срисовал этот достопримечательный бареллеф. Пред фараоном едва видны две фигуры: стоящая на коленях, а другая, как бы просящая пощады. Происходящая сцена изображена на вари или священной барке» (II, 126–132).

От Фив автор продолжает Путь свой до больших нильских порогов, описывая развалины Элефантины, Филе, Ипсамбула и множества других древних городов, изображая нравы нубийцев и картины дикой и величественной природы их страны. Наконец, начертав на крайней точке своего пути, над пропастью, на стене скалы Эбшир, обращенной к родному северу:

Alme soll possis nihil Russia Visere majus!

(О солнце! да не видишь ты величия равного величию России— примененные к родине стихи из Carmen Saeculare, Горация:

Alme sol…

Poss-s nihil urbe Roma

Visere majus!)

пускается в обратный путь. Снова осматривая во всей подробности развалины Ипсамбула, он открывает, при сличении Шамполь-

иона с Геродотом, эпоху и цель построения знаменитого ипсам-бульского храма, видя в нем памятник побед Сезостриса в Эфиопии и опровергая ошибочное, основанное только на созвучии, сближение «Ипсамбул» и «Псамметих», предлагаемое Вилькин-соном и Риттером.

«Читая шамполионовы объяснения иероглифических картин Ипсатибула и заглянув в Иродота, мы приходим к заключению, что храм Ипсамбула 'l создан Сезострисом в воспоминание опасностей, которые он избежал при покорении Эфиопии. Выпишем строки Иродота: «Из всех египетских царей один только Сезострис царствовал над Эфиопиею. Он соорудил каменные статуи перед храмом Вулкана' в память избегнутых нм опасностей» (Lib. II,

§ 110). То же самое говорит Диодор, определяя даже место побед Сезостриса: «в первой Эфиопии» (Lib. I, § 55), то есть в Нубии, между первыми и вторыми порогами Нила. Троглодиты именно названы у Стравона в числе народов, покоренных Сезострисом… Эти колоссы (стоящие перед храмом) суть истинные портреты Сезостриса: их лица совершенно сходны с лицом поверженного колосса Мемфийского, который был воздвигнут в память побед Сезостриса над эфиопами» (II, 233–236).

В Дакке описывает путешественник греческие надписи, неизвестные Летронну (II, 259–261), и, срисовав в Келабше интересный фреск, драгоценный, как памятник первых веков христианства, и изображающий торжество святой мученицы, преданной пламени (II, 271), прощается с Нубией, которая столько веков закрыта была от нас завесою тайны и которая, прибавим, так хорошо известна нам теперь, благодаря трудам таких ученых, как автор «Путешествия по Египту и Нубии». О.бозрев Элетию, Эсне, вторично Фивы, Дендерах с его знаменитым зодиаком, который объясняет очень проницательно, Абидус, монастырь Эль-Боххара, ученый путешественник достигает области Фаюм, которую подробно исследует в подтверждение своему мнению о протяжении „Меридова Озера (пространство которого определяет он так, что вполне подтверждается основательность известий Геродота и Страбона), и, наконец, чрез Каир, Мансуру и Дамьят отправляется в Палестину.

Наш очерк, слишком краткий, и наши выписки, по необходимости, слишком малочисленные, могут, однакож, до некоторой степени показать, какую важность в ученом отношении имеет «Путешествие по Египту и Нубии»; не говорим уж о том, что автор вполне знакомит нас с важнейшими результатам^ открытий, сделанных новейшими учеными: мы видели, что на каждом шагу он исправляет и дополняет их собственными открытиями, собственными исследованиями. Мы ограничились указанием немногих примеров; если б мы захотели перечислить все, нам должно было бы по нескольку раз ссылаться на каждую главу, почти на каждую страницу сочинения, классическое достоинство которого давно уж признано. Но неполный обзор наш был бы слишком односторонен, если б мы, обращая главное внимание на ученую важность книги, опустили из виду ее повествовательную