Н. Чернышевский - Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 2. Статьи и рецензии 1853-1855 - 1949

Хвалить все, что помещено в трех томах «Сочинений» г. Греча, было бы напрасно и несправедливо; но можно сказать, что между страницами слабыми встречаются у него иногда стра-, ницы занимательные и хорошо написанные.

По одной части труда не всегда бывает можно делать основательное заключение о характере и значении целого труда, а если б в настоящем случае и было это возможно, то г. Егунов не хочет признавать того. Оставим же общее суждение о его исследовании до появления следующих выпусков и ограничим наши замечания только теми сторонами его работы, которые уже окончательно представлены публике в первом выпуске 2.

Вопрос о средних ценах на хлеб требует длинных и утомительных вычислений, и из слов самого автора мы видим', что охота заняться тяжелым делом составления таблиц средней ценности хлеба по губерниям была внушена ему только понятием о важности этих выводов для решения чрезвычайно интересного вопроса о степени благосостояния русского поселянина, которая зависит преимущественно от доходов, доставляемых ему земледелием. Связь цен хлеба с благосостоянием поселянина очень тесна; но мы сомневаемся, чтобы г. Егунов мог дойти до верных выводов об этом благосостоянии через одно определение ценности хлеба. Количество дохода, доставляемого земледелием, зависит не только от цены, но и от количества полученного хлеба. Узнаю ли я, сколько дохода получает смоленский земледелец, если цифры, доступные для меня, показывают только, что он получает 3 рз» б. 93 коп. за четверть ржи 3, а не показывают, сколько четвертей он получает? А для последнего обстоятельства нет положительных и точных печатных данных. В самом деле, сбор хлеба зависит от урожайности и количества засева; и то и другое не определяется печатными сведениями с достаточною точностью. Как обыкновенно выражаются об урожае? — сам — 4, сам — З'/г, сам — 3. Дроби меньше одной половины единицы уже неупотребительны в обыкновенных известиях. А не только одна четверть, даже одна осьмая единицы в этом случае производит значительную разницу в сумме дохода. Положим, например, что мы нашли такое сведение: в 1850 г. в Смоленской губернии был урожай сам — ЗѴ2 — ведь это не значит, чтобы в точности 10 четвертей посева принесли именно 35 четвертей сбора, а только то, что они принесли более 30 и менее 40, быть может 33, быть может г: 37. — То и другое равно подходит к сам — ЗУ2 ближе, чем к сам — 3 или сам — 4. Но если с 10 четвертей получено 33, то, за вычетом 10 четвертей на семена, остается 23 четверти и доход сеятеля будет (по 3 р. 93 к. четверть) 89 р. 39 к., а если получено 37 четвертей и остается, за вычетом 10 на семена, 27 четвертей, то доход будет 105 р. 11 к. — разница, как видим, 15 р. 72 к., или более нежели 17 %. :—Но еще неопределеннее цифры говорящие о количестве посева. Ведь он зависит от количества земли на тягло, а оно в различных общинах и поместьях одной губернии, даже одного уезда, очень различно. Если г. Егунов признает несовершенную точность в показаниях цен, узнать которые так легко, — стоит толвко спросить на рынке у кого угодно, и дело в шляпе, — то возможна ли хотя приблизительная достоверность в показаниях цифры земли, засеянной в целоѵ. уезде? 4Ведь эта цифра должна получиться через сложение тысяч цифр, о каждой из которых надобно собирать особенные сведения. Ведь никто, кроме хозяина, не знает наверное, сколько хлеба засевается в хозяйстве. Возможно ли расспросить всех землевладельцев и поселян в уезде? Да и скажут ли они правду? Мы будем еще слишком легковерны, если согласимся считать погрешность в цифрах количества засеваемой в губернии земли не больше 30 %, когда в цифрах, столь удобно получаемых, как цены хлеба, она превышает 10 % или 15 %. Вообразите же себе, до какой степени будет верен вывод о благосостоянии поселянина, если, сделав в цене хлеба вероятную ошибку в 10 %, мы сделаем еще в определении урожая вероятную ошибку на 17 % и в количестве засеянной земли на 30 %? В выводе, обремененном столькими ошибками, очень легко приписать поселянину вдвое более или вдвое менее дохода, нежели он действительно получает, — вместо 100 рублей высчитать 50 или 200, сделать изрядно живущего поселянина нищим или богачом.

Конечно, со временем эти цифры посева и урожая достигнут большей точности; но в настоящее время не только у нас, но также и в Германии или Франции невозможно, основываясь на них, сделать хотя приблизительно верный вывод без произвольных поправок, которые бы насильственно подвигали цифру к величине, сообразной с положением поселянина, прямо известным не из предположений о ценах и посевах хлеба, а прямо из наблюдения над его образом жизни. Математика дает выводы более точные, нежели наблюдение, но только тогда, когда обладает очень точными элементами для своих вычислений; а когда элементы неверны, вычисление ведет только к ошибкам; потому лучше избегать его, пока не получим более достоверных основных цифр, и ограничиваться скромным наблюдением, не имеющим притязаний на абсолютную полноту, но и не уменьшающим или увеличивающим вдвое.

Г. Егунов говорит, что описаний экономического быта простолюдинов у нас очень мало, что этот источник слишком скуден, потому и обратился он к вычислениям, т. е. к гипотезам. Мы согласны, что описания хозяйственного быта простолюдинов у нас очень скудны; но лучше скудость, нежели совершенная недостоверность и произвол. Если нет материалов для описания быта простолюдинов во всех различных сферах их занятий и во всех губерниях, опишите их быт в некоторых состояниях и в некоторых губерниях: лучше сказать что-нибудь верное о Воронежском или Ахтырском уездах, нежели наделать неверных гипотез о всех краях и концах России.

Но средние цены хлеба, если и не могут быть непогрешимым мерилом экономического быта поселян, все-таки имеют большую важность в статистике, особенно для соображений о силе, с какою действуют на народонаселение неурожай и застой в продаже от излишества урожаев, для соображений о хлебной торговле, путях сообщения и т. д. Потому таблицы средних цен хлеба в 1846–1853 гр. 5, стоившие г. Егунову, без сомнения, очень многих трудов, заслуживают полной благодарности, хотя и есть в них некоторые подробности, дающие повод к возражениям. Особенно важны некоторые случаи, представляемые распределением губерний на полосы или группы, которое дает г. Егунов в таблицах VII и VIII °. Например, Тверская губерния у него отнесена к северной полосе вместо центральной — разве быт тверского поселянина ближе к быту архангельского и олонецкого, нежели московского и костромского? Вятская губерния отнесена к одной полосе с Тульскою и Нижегородскою (да и между Тульскою и Нижегородскою какое сходство?) и т. д. Но доказывать неестественность в составлении этих полос излишне — довольно взглянуть на них, чтобы убедиться в том, что г. Егунов следовал произвольному делению, не везде соблюдая даже свой собственный закон близости по средней цене хлеба.