Н. Чернышевский - Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 2. Статьи и рецензии 1853-1855 - 1949

К сказанному Луначарским следует добавить, что Плеханов недооценил своеобразие и новизну эстетических взглядов Чернышевского. Правда, Чернышевский сам неоднократно с величайшей скромностью утверждал, что задача его диссертации сводится лишь к применению идей Фейербаха к теории искусства. В действительности, однако, это далеко не так. Чернышевскому пришлось заново строить материалистическую эстетику, родственную по духу учению Фейербаха, но совершенно самостоятельную.

В своих заметках на опубликованную в 1910 году статью Плеханова о Чернышевском Ленин отмечает, что «Из-за теоретического различия идеалистического и материалистического взгляда на историю Плеханов просмотрел практически-политическое и классовое различие либерала и демократа» (Ленинский сборник, XXV, стр. 231)

В знаменитых тезисах Маркса о Фейербахе и в статьях Энгельса о нем вскрыт метафизический, созерцательный характер материализма Фейербаха. Для него характерен исключительный интерес к абстрактно-гносеологическим и религиозным проблемам вне связи с общественным развитием. «Фейербах не понимает поэтому и значения революционной, практически-критической деятельности» (Маркс). «Даже Штарке вынужден признать, что политика для Фейербаха недоступная область, а «наука об обществе — социология— terra incognita» (Энгельс).

Утверждать то же самое о Чернышевском, которого Ленин называл великим социалистом, было бы чудовищной несправедливостью. Об этом коренном различии между Чернышевским и Фейербахом мы не должны забывать. Оно-то и показывает, насколько выше «учителя» поднимался Чернышевский.

Трактат Чернышевского сыграл колоссальную роль в борьбе с идеалистической эстетикой. Это была первая в истории материализма попытка создать систематическую, научную эстетику с материалистической точки зрения.

«Эстетические отношения искусства к действительности» посвящены не

только критическому анализу теории Гегеля и гегельянца Фишера; трактат Чернышевского выходит за пределы своего специального назначения, являясь в известной мере и общефилософским трактатом.

В этой работе Чернышевский подвергает всесторонней критике гегелевскую философию, вскрывая двойственность самой системы Гегеля, внутреннее противоречие между ее принципами и выводами, между ее методом и системой. Заметим здесь, что еще за несколько лет до создания диссертации, изучая «Философию права» Гегеля, двадцатилетний юноша Чернышевский отмечал, что мысли Гегеля «не дышат нововведениями», что он «раб настоящего положения вещей», настоящего устройства общества. Консервативная сторона философии Гегеля, противоречие между его системой и методом раскрыты Чернышевским в диссертации. Замечательна вместе с тем проницательность Чернышевского, сумевшего отделить в трудах Гегеля зерно истины от метафизической скорлупы, взять у него то, что представляло объективную ценность. Чернышевский прекрасно сознавал, что философские системы, породившие идеалистическую эстетику, «распалясь, уступив место другим… понимавшим жизнь совершенно иначе».

Замечательно, что в эстетических статьях Чернышевского мы наталкиваемся на попытки читать Гегеля «материалистически». В своей, не изданной при жизни, статье «Критический взгляд на современные эстетические понятия» Чернышевский прямо говорит, что он будет «разоблачать от схоластической мантии» эстетические понятия гегелевской школы: «разоблаченные от схоластики, рассматриваемые в отдельности от принципов и гипотез» гегелевской философии, «эстетические понятия — много выиграют в прочности, потому что гегелева философия давно уже разрушена людьми, провозгласившими новый, более простой взгляд на вещи, о которых так мудрено говорили Гегель и его предшественники… Освобожденные от гегелевской терминологии и стеснительной методы развития, эстетические понятия будут гораздо яснее, общепонятнее, общеинтереснее для читателей…»

Следуя этому своему намерению сорвать схоластическую мантию с эстетических понятий, отбросить «абсолют», «чистую идею» и т. п., Чернышевский пункт за пунктом опровергает основные положения идеалистической эстетики, которая от Плотина до Канта и Гегеля покоилась на религиозном истолковании идеи прекрасного.

Эстетика Чернышевского, как первая материалистическая теория искусства, представляет для нас первостепенный и не только исторический интерес. Многие стороны эстетического учения Чернышевского близки нашему времени. Когда мы всматриваемся в тезисы его диссертации, мы видим, что в целом ряде их затрагиваются проблемы, волнующие наше сегодняшнее советское искусство.

Строя свою эстетику на страстном возвышении действительности, жизни, природы, Чернышевский тем самым закладывал основы реалистической эстетики. Этой своей стороной она особенно родственна нашей современности. Чернышевский отрицал искусство, оторванное от жизни, тяготеющее к призрачным образам бесплодной фантазии, он отрицал тепличные цветы искусства для искусства. Он призывал художников к полнокровному воспроизведению жизни во всем ее многообразии.

Ложные направления в искусстве — формализм и натурализм — решительно осуждались Чернышевским. Строго говоря, впервые философски обоснованную критику формализма и натурализма мы находим в диссертации Чернышевского. Формализм, как мы его понимаем, начинается там, где «искусство, — по определению Чернышевского, — переходит в искусственность», формализм там, где «господствует мелочная отделка подробностей, цель которой не приведение в гармонию с духом целого, атолько то, чтобы сделать каждую из них в отдельности интереснее или красивее, почти всегда во вред общему впечатлению произведения, его правдоподобию и естественности».,

Чрезвычайно важно отметить, что многие возражения Чернышевского против формалистических ухищрений обращены вместе с тем и против

бессмысленного, ничем не одухотворенного копирования, когда мелочное выписывание отдельных черт и бесконечных деталей заводит, художника в дебри натурализма. Натурализм, или «мертвая копировка», «дагерротипное копирование», бесполезное подражание, как выразился бы Чернышевский, порождается пассивным «воспроизведением действительности», против которого он предостерегает в своей эстетике.

Необходимым условием для всякого большого художественного произведения Чернышевский считал наличие в нем ответа на запросы современности, «ибо истинный художник в основание своих произведений всегда кладет идеи современные»

Писатель должен быть в гуще жизни, его не могут не волновать вопросы, порождаемые действительностью, и тогда «в его произведениях сознательно или бессознательно выразится стремление» дать свою оценку, «свой живой приговор о явлениях, интересующих его (и его современников, потому что мыслящий человек не может мыслить над ничтожными вопросами, никому, кроме него, не интересными)». Тогда его «произведения будут, чтобы так выразиться, сочинениями на темы, предлагаемые жизнью… тогда художник становится мыслителем».