Фернан Бродель - Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

Можем ли мы в таком случае поместить по одну сторону рыночную экономику — прозрачность, чтобы употребить это слово последний раз,— а по другую — капитализм, спекуляцию? В одних ли словах тут дело? Или же мы стоим на конкретном рубеже, в известной мере осознававшемся самими действующими лицами? Когда [курфюрст-] электор Саксонский решил пожаловать Лютеру четыре Kuxen — акции рудников, приносившие 300 гульденов дохода, Лютер возразил: «Не желаю никакого «кукса»! Это деньги спекулятивные, а я не хочу способствовать таким деньгам» ("Ich will kein Kuks haben! Es ist Spielgeld und will nicht wuddeln dasselbig Geld!")2''6. Многозначительные слова, даже, может быть, слишком многозначительные, коль скоро отец и брат Лютера были мелкими предпринимателями на мансфельдских медных рудниках, а следовательно, находились по другую сторону капиталистического барьера. Но ту же сдержанность проявляет и Ж.-П. Рикар, в общем-то спокойный наблюдатель амстердамской жизни, перед лицом многообразной спекуляции. «Дух

==458

Ricard J.-P. Le Négoce t¥ Amsterdam. 1722, p. 59.

258 Busch J. G. Schriften. 1800, I, S. 264. Цит. в кн.: Sombart W. p. cit., II, S. 500.

259 Zola E. L'Argent. Ed. Fasquelle, 1960, p. 166. [См.: Золя Э. Собр. соч. М., 1957, т. 14, с. 115, 116.] Цит. в кн.: Miquel P. L'Argent. 1971, р. 141—142. 260 Galiani. Op. cit., p.152, 162—168, 178—180.

торговли настолько царит в Амстердаме,— говорит он,— что совершенно необходимо там торговать каким угодно способом»257. То определенно был иной мир. Для Иоганна-Георга Бюша, автора истории торговли Гамбурга, биржевые сложности Амстердама и прочих крупных рынков —«это дела не для благоразумного человека, но для одержимого игрой»258. И черта проведена еще раз. Если стать по другую сторону этой границы, то вот слова, которые Эмиль Золя (1891 г.) вкладывает в уста делового человека, налаживающего деятельность новой банковской компании: «При скудной законной оплате труда, при благоразумном равновесии ежедневных деловых соглашений существование превращается в скучнейшую пустыню, в болото, где застаиваются и дремлют силы... Спекуляция же — это самая соблазнительная сторона существования, это вечное стремление, заставляющее бороться и жить... Без спекуляции не было бы дел» 259.

Осознание разницы между двумя экономическими мирами и двумя образами жизни и работы выражено здесь без прикрас. Это литература? Да, вне сомнения. Но добрым столетием раньше аббат Галиани совсем иным языком характеризовал все ту же пропасть в экономическом и, в не меньшей мере, в человеческом плане. В своих «Диалогах о торговле зерном» он выдвигает против физиократов ту возмутительную идею, что торговля зерном не может составить богатства страны. И вот его доказательство: зерно не только вид продовольствия, «который очень мало стоит соотносительно с весом и местом, какое он занимает», и, следовательно дорого для перевозки; оно не только подвержено порче, уничтожается насекомыми и крысами и хранится с трудом; оно не только «додумалось появляться на свет посреди лета» и, следовательно, должно быть пущено в торговлю «в самое неудачное время года», когда моря бушуют, а дороги непроезжие из-за зимы; но самое плохое — то, что «зерно растет повсюду. Нет королевств, где бы его не было»260. Ни у одного королевства нет привилегии на него. Сравните его с растительным маслом и с вином, продуктами теплых краев: «Торговля ими надежна, постоянна, налажена. Прованс всегда будет продавать свои масла Нормандии... Всякий год на них будет спрос с одной стороны и сбыт их — с другой; это едва ли может измениться... Истинные сокровища Франции в смысле плодов земли суть вина и масла. Весь Север в них нуждается, и весь Север их совсем не производит. Тогда-то торговля устанавливается, прокладывает свое русло, перестает быть спекуляцией и делается рутиной». Когда же речь идет о зерне, не приходится ждать никакой регулярности; никогда не знаешь, ни где появится спрос, ни кто сумеет его удовлетворить, ни того, не явишься ли ты слишком поздно, когда кто-то другой уже покрыл потребность. Риск велик. Вот почему «мелкие купцы с небольшими капиталами» могут с прибылью торговать маслом или вином; «она даже более прибыльна, ежели производится малыми партиями. Бережливость, честность приносят ей процветание... Но для [крупной] торговли зерном надлежит искать самые сильные и самые длинные руки среди всего сообщества коммерсантов». Только эти сильные бывают осведомленными; одни они могут подвергнуть себя риску, а «поелику [самый] вид риска отгоняет толпу», они оказываются «монополистами» при «прибы-

==459

лях, соответствующих риску». Таково положение «внешней торговли зерном». Во внутреннем же плане, например, между различными провинциями Франции, нерегулярность урожайных лет в разных местах тоже позволяет определенную спекуляцию, но без таких прибылей. «Ее [внутреннюю торговлю зерном] оставляют на долю перевозчиков, мельников и булочников, кои сами и на свой страх и риск ведут торговлю в весьма малых размерах. Таким образом, [в то время как] внешняя торговля... зерном чрезмерно обширна и столь... рискованна и трудна, что по самой своей природе порождает монополию, внутренняя торговля производится тут и там и, наоборот, слишком мала». Она проходит через слишком много рук и каждому оставляет лишь скромный доход.

Итак, даже зерно, товар бывший в Европе вездесущим, безошибочно разделялось в соответствии с привлекшей наше внимание схемой: оно идет на собственное потребление и помещается на первом этаже материальной жизни; оно есть предмет регулярной торговли на малые расстояния, от обычных амбаров до ближайшего города, имеющего перед последними «превосходство в положении»; оно служит объектом нерегулярной и порой спекулятивной торговли между провинциями; и, наконец, на дальних расстояниях, во время острых и повторяющихся недородов, оно становится объектом оживленных спекуляций очень крупных торговцев. И всякий раз вы попадаете на другой этаж внутри торгового сообщества: вмешиваются в игру иные действующие лица, иные экономические агенты.

К оглавлению

==460

00.htm - glava24

Глава 5 ОБЩЕСТВО, ИЛИ «МНОЖЕСТВО МНОЖЕСТВ»

' Цит. в кн.: Dumont L. Homo hierarchicus. P., 1966, p. 18.

2 Сошлюсь на разговор, состоявшийся в ноябре 1937 г.

3 Эмиль Дюркгейм (1858—1917) принял эстафету у Огюста Конта. В 1893 г. он опубликовал свою диссертацию «О разделении

общественного труда» ("De la division du travail social"), а в 1896г. основал журнал "Année sociologique". Именно на этой последней дате мы и остановились.

4 См. статью А. Берра

(Berr H.) в: "Revue

de synthèse", 1900, p. 4.

5 Несмотря на давние попытки, вроде трудов Альфреда Вебера (Weber A.

Kulturgeschichte als Kultursoziologie. 1935) или Альфреда фон Мартина (Martin А., von. Soziologie der Renaissance. 1932), или в более недавнее время сильной обобщающей работе Александра Рустова (Rustow А. rtsbestimmung der Gegenwart. 3 Bde., 1950—1957).