Фернан Бродель - Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

==517

"2 Comte de La Messelière. Voyage à Saint-Pétersbourg, an XI—1803, p. 262—263. "3 A.N. , Marine, B1, 48. f0 113.

"4 Assodorobraj N. Poczatki klasy rohotniczej: problem rqk roboczych w przemysie polskim epoki stanistawowskej. Warszawa, 1966 (резюме на французском языке — с. 321—325). 185 Цит. в кн.: Perrot J.-C. Genèse d'une ville moderne: Caen au XVIII e siècle. 1975, l, p. 423, note 232.

1811 Molis R. De la mendicité en Languedoc (1775—1783).—"Revue d'histoire économique et sociale", 1974, p. 483.

«форме Пуатусского полка» среди двух десятков русских, шведских, австрийских мундиров — все дезертиров 182. А почти сорока годами раньше, в 1720 г., сьер де Ла Мотт был уполномочен королем набрать в Риме полк из французских дезертиров 183.

Утрата социальных корней в таком масштабе представляла самую крупную проблему этих старинных обществ. Опытный социолог Нина Ассодоробрай 184 изучила ее в рамках Польши конца XVIII в., «текучее» население которой — беглые крепостные, опустившиеся шляхтичи, нищие евреи, городская беднота всякого рода — привлекало внимание первых мануфактур королевства, искавших рабочую силу. Но ее наем мануфактурами оставался недостаточным, чтобы занять столько нежелательных лиц, более того — лиц, которые не так-то легко поддавались отлову и приручению. Это послужило поводом для констатации, что они образовывали своего рода «необщество». «Индивид, будучи единожды отделен от своей изначальной группы, становится элементом в высшей степени неустойчивым, ни в коей мере не привязанным ни к определенной работе, ни к какому-то дому, ни к какому-либо барину. Можно даже смело утверждать, что он сознательно ускользает от всего, что могло бы установить новые узы личной и прочной зависимости вместо тех связей, какие только что были разорваны». Эти замечания ведут далеко. В самом деле, можно было бы подумать априори, что такая масса незанятых людей постоянно давила на рынок труда — и она определенно давила, по крайней мере в том, что касалось срочных сезонных сельскохозяйственных работ, где каждый спешил; или при многообразных неквалифицированных работах в городах. Но она относительно меньше влияла на обычный рынок труда и на заработную плату, чем это можно было бы предположить, постольку, поскольку не могла быть систематически возобновляемой. В 1781 г. Кондорсе сравнивал лентяев со «своего рода калеками» 185, непригодными к работе. Интендант Лангедока в 1775 г. дошел до заявления: «Сия многочисленная часть бесполезных подданных ... вызывает вздорожание рабочей силы как в деревнях, так и в городах, отвлекая стольких работников; и она становится дополнительной [тяготой] для народа при податном обложении и общественных работах» 186. Позднее, с появлением современной промышленности, наступит непосредственный, во всяком случае быстрый, переход от деревни или занятий ремеслом к заводу. На столь коротком пути недостанет времени для утраты вкуса к труду или признания неизбежности труда.

Что обезоруживало весь этот бродячий люмпен-пролетариат невзирая на опасение, какое он внушал, так это отсутствие в нем сплоченности; внезапные вспышки насилия с его стороны не имели последствий. Это был не класс, а толпа. Нескольких лучников дозора, конной стражи на деревенских дорогах было достаточно, чтобы его обезвредить. Если с приходом сельскохозяйственных рабочих и случались мелкие кражи и [обмен] палочными ударами или несколько преступных поджогов, то это были происшествия, тонувшие в толще разнообразных обыденных фактов. «Бездельники и бродяги» жили на отшибе, и порядочные люди старались не думать об этих «подонках общества, отбросах городов, биче

==518

Mémoires de Jean Maillefer..., p. 120, 122.

Соляная торговля была государственной монополией.— Прим . перев .

"8 Zeller G. Aspects de la politique française sous l'Ancien Régime. 1964, p. 375—385.

* У скоки—славяне, бежавшие от турецкого ига на побережье Адриатики и на протяжении XVI— XVII вв. активно боровшиеся с турками и венецианцами.— Прим. перев.

189 Braudel F. Médit..., I, p. 425, 438, 512 etc. \w См.: Manceron, Op. cit., I, p. 169: «В армии куда меньше ценят пионера [солдат инженерных войск.— Прим. перев.}, нежели обозную лошадь, ибо лошадь весьма дорога, а солдата получают задаром...». Привести цифры было бы лучше, чем описывать, но цифры ускользают от нас. Разве что дать порядок величин: по сообщению из Франкфурта-на-Майне от 9 августа 1783 г., численность войск в Европе будто бы достигала двух млн. человек, т. е. немногим более 1,3 % населения, предполагая, что Европа насчитывала тогда 150 млн. населения. См.: "Gazette de France", p. 307. !" Gascon R. Op. cit., l, p. 400.

192 Jèze. Journal du Citoyen, 1754, p. 1.

республик, материале для виселиц... их столько, и повсюду, что было бы довольно трудно их счесть, а годны они ... лишь на то, чтобы отправить [их] на галеры или повесить, дабы служили примером». Жалеть их? С какой же стати? «Я слышал, как беседовали о них, и узнал, что те, кто привык к такого рода житью, не могут его оставить; у них нет никакой заботы, они не платят ни аренды, ни тальи, не страшатся потерять что-либо, независимы, греются на солнышке, спят, смеются всласть; они повсюду дома, небо служит им одеялом, а земля — пуховиком; это перелетные птицы, что следуют за летом и за хорошей погодой, направляясь лишь в богатые страны, где им подают и где они находят [что] взять ... везде они свободны ... и в конечном счете ни о чем не заботятся» 187. Вот так реймсский буржуа-купец объяснял своим детям социальные проблемы своего времени.

ВЫЙТИ ИЗ АДА

Можно ли выбраться из ада? Иногда — да, но никогда самому по себе, без того, чтобы согласиться сразу же на тесную зависимость человека от [другого] человека. Нужно было возвратиться в берега социальной организации, какова бы она ни была, или же целиком построить такую организацию со своими собственными законами внутри какого-то контробщества. Организованные банды незаконных торговцев солью *, контрабандистов, фальшивомонетчиков, разбойников, пиратов или же такие особые группы и категории [людей], какими были армия и многочисленная прислуга,— вот почти единственные прибежища для спасшихся, отказавшихся от пребывания в аду. Как бы то ни было, мошенничество, контрабанда восстанавливали порядок, дисциплину, бесчисленные [формы] круговой поруки. Бандитизм имел своих предводителей, свои договорные формы, свои кадры, так часто организованные наподобие сеньерии . Что касается морского разбоя и пиратства, то они предполагали по меньшей мере один стоящий за ними город. Алжир, Триполи, Пиза, Ла-Валлетта или Сенья (Сень) были базами варварийских корсаров, рыцарей св. Стефана, рыцарей мальтийских и ускоков **, врагов Венеции '89. А армия, постоянно пополняемая, невзирая на свою безжалостную дисциплину и на свойственное ей презрение к людям] 190, предлагала себя в качестве убежища с правильным образом жизни; а с адом она соединялась именно через дезертирство.