Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Конечно, современный осведомленный историк не может остановиться на формуле Ковалевского, исключив из революции русский этнический фактор вообще [171]. Но не может и не увидеть ее справедливости в отношении роли как инородчества, так и особенно еврейства. Ведь все эти большие и малые антирусские этнические войны поначалу сливались в едином революционном русле, их частные успехи всегда зависели от общего успеха Революции. Именно Революция сразу же дала «великий шанс» польским, финским, литовским, латышским, эстонским, украинским, грузинским, армянским и другим националистам и сепаратистам, чья деятельность был заострена против «русского великодержавного держиморды», выражаясь ленинским языком. И это позволяет не только апробировать мысль Ковалевского, но и уточнить истинную оценку роли евреев в «русской» (антирусской) Революции, четко поставив вопрос о русско-еврейской войне.

Русские как народ потерпели в этой войне сокрушительный разгром и оказались поражены в правах, утратив свое государство и на сто лет вперед сменив бывшее положение негласного лидера страны на положение бесправного донора для других населяющих ее народов.

Но для не слишком осведомленного читателя необходимо дать пояснения, которых не найти в школьном и даже вузовском учебнике истории. Объективности ради воспользуюсь не только собственными разработками, но и двумя уже названными, наиболее солидными, содержательными и современными исследованиями еврейских ученых: 1) книгой профессора Юрия Слезкина (Принстонский университет) под названием «Еврейский век» [172]и 2) книгой д. и. н. О. В. Будницкого (Институт российской истории РАН)«Российские евреи между красными и белыми» [173]вкупе с критико-аналитическими отзывами на нее.

Расклад сил определился еще до всяких революций.

Слезкин убедительно ссылается на такой бесспорный авторитет в еврейском вопросе, как уже хорошо нам знакомый Хаим Вейцман, который, сам выпускник пинского реального училища, писал видному сионисту Теодору Герцлю еще в 1903 году:

«В Западной Европе широко распространено убеждение, что огромное большинство еврейской молодежи России принадлежит к лагерю сионизма. К сожалению, дело обстоит ровно наоборот. Большая часть современного молодого поколения настроена антисионистски, и не по причине желания ассимилироваться, как в Западной Европе, а вследствие революционных убеждений.

Невозможно подсчитать число и описать характер жертв, которые ежегодно и ежедневно приносятся в России в результате самоотождествления евреев с социал-демократией. Сотни тысяч совсем молодых юношей и девушек томятся в российских тюрьмах или гибнут, физически и духовно, в Сибири. Более 5000 находятся сейчас под надзором полиции, а это подразумевает серьезное поражение в правах. Почти все те, кто преследуется за принадлежность к социал-демократическому движению в России, – евреи, и число их растет с каждым днем. И это не обязательно молодые люди пролетарского происхождения, среди них и много выходцев из семей обеспеченных и нередко сионистских. Почти все студенты принадлежат к революционному лагерю, и вряд ли кто-либо из них избежит его конечной участи. Здесь не место для разбора всех тех факторов, политических, общественных и экономических, которые постоянно питают еврейское революционное движение; достаточно сказать, что это движение охватило массы молодых людей…

Например, когда я был в Минске, там было арестовано 200 еврейских социал-демократов, ни одному из которых не было больше 17 лет. Это страшное зрелище, от сионистов Западной Европы явно ускользающее: мы видим, как большая часть нашей молодежи – и никто не назвал бы ее худшей частью – приносит себя в жертву, словно охваченная некой лихорадкой» [174].

В том же 1903 году тому же Теодору Герцлю сам председатель Комитета министров С. Ю. Витте указывал в беседе «на то, что евреи составляют около половины численности революционных партий, хотя их всего шесть миллионов в 136-миллионном населении России. Если Витте и преувеличил, то ненамного» [175].

Такое положение, удручавшее Хаима Вейцмана, сложилось, конечно, не за один год, ему предшествовало долгое развитие еврейской революционности. Слезкин пишет об этом, опираясь на уже упомянутого Эрика Хаберера:

«В 1880-е годы евреи составляли 17 % всех активистов, 27.3 % активисток партии «Народная воля» и около 15.5 % мужчин и 33.3 % женщин, обвинявшихся на политических процессах. В пиковые годы – 1886–1889 – на долю евреев приходилось от 25 % до 30 % всех активистов, а на юге России – от 35 % до 40 %. Влиятельная группа Оржиха, Богораза и Штернберга, действовавшая в Екатеринославе и славившаяся бескомпромиссной приверженностью политическому террору [176], состояла из евреев более чем на 50 %, а в 1898 году 24 из 39 (68.6 %) политических обвиняемых были евреями. Между 1870 и 1890 годами евреи составляли 15 % всех политических ссыльных Иркутской губернии и 32 % Якутской области (около 50 % во второй половине 1880-х). Согласно командующему Сибирским военным округом генералу Сухотину, в январе 1905 года из 4526 политических ссыльных 1898 (41.9 %) были русскими и 1676 (37 %) – евреями.

По мере роста влияния марксизма роль евреев в русском революционном движении становилась все более значительной. Первая российская социал-демократическая организация, группа «Освобождение труда», была основана в 1883 году пятью революционерами, двое из которых (П. Б. Аксельрод и Л. Г. Дейч) были евреями (а Г. В. Плеханов, как и князь П. А. Кропоткин, был женат на еврейке. – А. С. ). Первой социал-демократической партией Российской империи стал еврейский Бунд (основанный в 1897 году). Первый съезд СДРП состоялся в 1898 году в Минске по инициативе и под защитой активистов Бунда [177]. На Втором съезде партии в 1903 году (на котором присутствовали и делегаты Бунда), по меньшей мере, 37 % делегатов были евреями, а на последнем (Пятом) съезде единой РСДРП в 1907 году евреями была почти треть всех делегатов, включая 11,4 % большевиков и 22,7 % меньшевиков (и пятерых из восьми вождей меньшевиков). Согласно С. Г. Сватикову, комиссару Временного правительства, занимавшемуся ликвидацией царской политической полиции за границей, не менее 99 (62,3 %) политических эмигрантов, вернувшихся в «пломбированных вагонах» через Германию в Россию в 1917 году, были евреями. Первая группа из 29 человек, прибывшая вместе с Лениным, включала 17 евреев (58.6 %). На Шестом, «большевистском» съезде партии в июле-августе 1917 года, где были широко представлены местные организации из России, на долю евреев пришлось 16 % всех делегатов и 23.7 % членов Центрального комитета…

Во всех революционных партиях евреи были особенно хорошо представлены на самом верху, среди теоретиков, журналистов и вождей» [178].