Газета Завтра - Газета Завтра 589 (10 2005)

У безпоповцев-поморцев совсем другая вера. Это удивительно. Даже прославление икон. И пение 10-12 человек на амвоне. Они поют мужским хором по крюкам, знаменным распевом. Они сотрясают всё здание. Двенадцать мужиков поют, а? Этим крюковым распевом. Не то что сейчас сладкоголосые девушки распевают стихиры. Красиво, умилённо. А там не умилённо, там грозно. И остерегающе: не греши, гад, а то будет тебе бичей небесных. А как они поют-то! Все стройные, подтянутые. В кафтанах. Голос разливается. Иконы ярусами висят. И свечи ярусами.

Разница между староверчеством и никонианством никогда не сотрётся. И в сознании простого человека. Но мне свободно и там и там. Я двумя перстами молился.

— И они вам никакого наставления предварительного о поведении в своём молельном доме не сделали?

— Нет. Всё как-то я сам увидел по их поведению: и как они крестятся, и как молятся, и как на колени встают, иконы лобызают. И я приноровился к их поведению. Непросто это было, конечно, но приноровился. Пока гостил там у них, жил несколько дней. Никонианцем, во всяком случае, не ругали они меня.

— Ну и последний вопрос — о ваших планах творческих. Собираетесь вы что-то писать о XVII веке — о русской истории, старообрядчестве? Ведь в этой сфере вы, конечно, уникальный писатель в России. И читателя своего имеете.

— Нет, я писать не буду больше об этом. Я сделал всё, что мог, написав о расколе XVII века. Нарисовал картину, которая ещё мало кем понята, мало кем воспринята. Но я надеюсь, что втуне ничего не пропадает. И я уже по отголоскам чувствую, что резонанс какой-то всё равно существует в обществе. Сам по себе мотив раскола он присутствует ведь и в теперешней современности. Со староверчеством пока я планы свои ближайшие не связываю. Хотя некие задумки всё же есть. Тема-то не исчерпана. Но нет денег. Нужны командировки, исследования.

Но главную-то я работу свою исполнил — низкий поклон мой староверчеству, яркому мужеству представителей русского народа. Впервые за всю историю русского государства с XVII века с такой благожелательностью, с такой любовью о староверцах никто не писал. Я первый снял ту шелуху и отвратительную накипь с этой болезненной и наглухо загнанной в глубь истории темы. Думаю, староверцы должны взять мою книгу к себе в научение какое-то. Как я понял в гребенщиковской обители, когда я там был, они многое взяли себе в науку. Оказывается, многого они и сами не знали. Они знали обрывочно, об отдельных личностях, а целый пласт русской жизни был ими недоосмыслен.

А что дальше будет? Сейчас я занимаюсь мелкими вроде бы такими набросками, называемыми этой идеей — "Душа неизъяснимая". Но там я тоже во многих темах касаюсь вопроса староверчества. Сам этот мир — он бескраен и бездонен. Он более богат и более глубок, чем мир ныне существующей церкви. Ведь его историческим корням гораздо более лет, чем православию. Сама система ценностей русского народа была достаточно богата ещё в доправославные времена. Православие произошло из самой системы ценностей русского народа. Оно ведь легло не на грязь какую-то, не на бездну, не на болотину, оно пришло на распаханную, ублаготворённую и радостную землю русской души.

Беседу вёл Григорий Орлов

ВЕРТОЛЕТ

Алеф

ВЕРТОЛЕТ

Хорошо прийти усталым домой, включить поздним вечером телевизор, а там Бжезинский. А там Олбрайт. А там Тэлботт. А там Киссинджер. И все говорят, как они любят Роcсию и русских.

Вспоминаю слово "саммит" (summit), написанное на майке, горделиво одетой матрешечным менялой в начале 90-х. Тогда был саммит Горбачев— Буш. Теперь Путин и опять Буш. И тоже саммит. Еще был стамбульский саммит. Саммиты — это новая форма переговоров с вождями индейских племен. Ну да, мы — не индейцы, вожди у нас — индейцы. Братиславский замок хорошо изображать на пепельницах, кружках, других сувенирах, на этикетках вина. После саммитов в Москве идет тихий задумчивый снег или дождь.

Несколько лет назад нам не хотелось верить, что кресты, сваленные ураганом с Новодевичьего монастыря, — дурное предзнаменование. Так вот дурное.

9 мая мы встретим в обществе мистера Буша, который приедет проинспектировать плотность кольца, в которое взята натовцами Россия. Посмотрит отчеты убыли русского населения. Похлопает одобрительно по плечу "друга Владимира". Что ж, ветераны, возможно, получат хоть какое-то удовлетворение — празднества почтит присутствием настоящее, а не мнимое руководство колонии.

Ветеранам шьют новые костюмы и показывают, как они их примеривают. А они все про какие-то льготы! Им вменено в обязанность вымирать ускоренными темпами, а старики не врубаются! Прямо досада какая-то, которую чиновникам не скрыть даже перед телекамерой.

На головы современников по самые подбородки телевидение напялило многогранные колпаки — по грани на каждый канал. Сквозь колпак не видно, как собираются уже в Америке, набивают чемоданы спецтехникой инспекторы. Они должны прибыть на русские ядерные объекты до конца 2005 года. Такая вот Братислава. Так вот бесстыже и позорно нас всех продают. Приговаривают.

Фактически лишенная суверенитета страна рассматривает, меж тем, в телевизионных иллюминаторах некоего начальника над Проездными льготными билетиками. Он подплывает к иллюминатору и шевелит губами. Начальника этого, кажется, зовут Путин. А может, и не Путин. В сущности, какая теперь разница.

Когда видишь в кадре Миронова, Грызлова, Фрадкова, Путина, отчетливо понимаешь, что все мы наказаны. Наказаны существованием такого руководства . Руководство России — ее катастрофа. За что? Да за то, что терпим все это, за то, что продолжаем жить в безбожном и внеисторичном ничтожестве, за сотни тысяч, миллионы абортов. За то, что смотрим и радуемся программу "Окна" и подобное. Ну не все, так большинство.

Спасибо конформному "Русскому взгляду" — хоть показал во всей красе "московскую биеннале". Субъекты, переполненные изнутри самым обыкновенным дерьмом и блевотиной, испражняются в центре Москвы. На это "государство" выделяет миллионы долларов.

Какие-нибудь мусульмане просто пошли бы и открутили башку "биеннальщикам". У нас все можно, хоть на Красной площади, хоть где.

Вообще, все здесь превращено в площадку для "биеналле". Повсюду бродит скособоченная мелкая сволочь и грабит, и гадит, и никто ей слова сказать не может. Телевидение — главная площадка этого торжества дегенератов, дорвавшихся до безнаказанности, до возможности распространять посредством эфира собственное тление.

Наша уверенность, наша вера в победу испытываются вот уже 15 лет. Испытываются весьма серьезно. "Сбросил десять килограммов иллюзий", — неплохо сказано. Но надо сбрасывать еще десять килограммов нерешительности, десять килограммов нерасторопности, десять киллограммов вялости, десять килограммов сомнений. Тогда, может, что-нибудь и получится. Иначе вся эта политическая физкультура, с элементами диеты, так и не выйдет на уровень большого спорта.