Газета Завтра - Газета Завтра 13 (1165 2016)

Невольно вспоминается наша история. Ведь была информация о подготовке терактов боевиками. Только никто не знал: кто, где, когда, какими силами. И смысл этой информации — ноль. Результат: Будённовск, Кизляр, Беслан, "Норд-Ост". Следовательно, была не информация, а предчувствие. Конечно, в процессе следствия кое-что выявилось. Но потом. Потому что никто не смог выстроить в единую цепь разрозненные, на первый взгляд, сведения. И это общая беда спецслужб. Это только в Голливуде (главном дезинформаторе о работе спецорганов) всё просто. Есть, типа, повар, который случайно оказался в эпицентре событий, на поезде, с которого террористы пытаются пустить атомные ракеты, — и всё разрулил. А его начальники сидят за столом и смотрят телевизор о том, как он борется… Сопереживают.

На деле, всё просто. Есть информатор — есть информация. Нет информатора — дело швах. И судя по всему, в ЕС нет таких информаторов, что заканчивается очень печально. Да и вообще, наши "партнёры" иногда развлекают нас не по-детски даже в России. Это до какого идиотизма надо дойти, чтобы фотографировать аэродром в Моздоке лично бригадному генералу, атташе посольства Великобритании! Главное — зачем? В чём тайна, кроме того, что это военный аэродром, нанесённый на все карты? Самолёты можно и на авиасалоне сфотографировать. Даже буклет задаром получить… Кстати, в Британии не самая плохая разведка. Но и она демонстрирует такие пируэты, что кажется розыгрышем.

"ЗАВТРА". Насколько значим опыт России в борьбе с террором, насколько важна международная кооперация в борьбе с ним?

Александр МИХАЙЛОВ.Мы этот опыт кровью зарабатывали. Сначала в Афганистане, когда наши руководители увидели угрозу для СССР со стороны набирающего силы радикального ислама, потом в кровавых событиях Осетии и Ингушетии, потом чеченские войны. Опыт приобретался в боевых условиях. Формировались базы, принципы, подходы, учились кадры. Помогал нам кто-нибудь? Никто! В 1995 году я в составе делегации ФСК РФ был в Анкаре. Вели переговоры с турецкой разведкой. Пустое. О какой координации может идти речь, если ключевой партнёр играет на поляне наших бандитов! Лечит, вооружает, предоставляет деньги… Кровью своих солдат, офицеров, сотрудников спецслужб мы учились бороться с террористами.

Конечно, координация вещь прекрасная. Но вряд ли реальная. Даллес, шеф ЦРУ, говорил: "Существуют разведки дружественных стран, но не существует дружественных разведок". Пусть меня поправят, но, понимая, что в одиночку можно террористов по миру гонять только на киноэкране, я не верю в эффективное сотрудничество спецслужб даже в рамках ЕС. И подозреваю, почему. Просто информации реальной мало, а дураками перед партнёрами выглядеть им не хочется. Тем более вопрос, как она используется. Вспомните взрыв в Бостоне на марафоне. Ведь ФСБ предупредила американцев о находящихся там пассажирах с коварными планами.

Наш президент неоднократно предлагал сотрудничество в этой сфере. И что? Я много лет участвую в конференции "Терроризм и электронные СМИ". Там собираются и журналисты, и офицеры спецслужб. Дважды там выступал какой-то начальник из ЕС по этой проблеме. Детский сад. Набор слов. Более того, стоило задать ему вопросы, как он откланивался…

Но это уже их проблема.

Беседовал Владислав ШУРЫГИН

От Мюнхена до Брюсселя

Алексей Анпилогов

Политика Терроризм Война

феноменология современного терроризма

Заголовки телевизионных новостей и газетных полос снова пестрят словом "терроризм". Однако, задумаемся. Многие ли из вас, читатели, были за последний год в международном аэропорту Брюсселя? А в парижском концертном зале "Батаклан"? А на мадридском вокзале Аточа или возле станции метро Кинг Кросс в центре Лондона?

В этом и состоит уникальность сегодняшнего мира: благодаря современным средствам массовой информации произвольный читатель или зритель может в кратчайшие сроки узнать о любом событии, произошедшем в мире — для этого ему нужно лишь открыть свежий номер газеты, а то и просто нажать кнопку "включить" на пульте управления телевизором. И — сделано! — в спокойный, размеренный мир среднестатистического гражданина врываются гарь, кровь, крик, боль, страх, которые льются из ужасного далёка под аккомпанемент извечного "много убитых, ещё больше раненых, полиция ведёт поиск причастных к теракту, ответственность за который взяли на себя…"

И — волей-неволей, поскольку сострадание к себе подобным прописано у нас в крови и в цивилизационных кодах, — мы начинаем сочувствовать и сопереживать далёким жертвам и пострадавшим, часто незадолго до того не зная и не представляя себе ни подробностей их жизни, ни специфику их окружения.

На этом и построен замысел террористов: любой теракт важен не просто самим фактом смерти и страдания простых людей, но должен получить максимально широкую огласку и резонанс, в результате которых прежде неизвестная организация или группа террористов мгновенно получат широчайшую известность. Второй момент, который побуждает террористов к совершению терактов, не менее важен. Любой успешный теракт демонстрирует обывателю его беспомощность и беззащитность перед террористами, неспособность государства, полиции или спецслужб защитить своих граждан от рук террористов. И, как следствие, теракт имеет зримый психологический эффект: всё общество, подвергшееся террористической атаке, получает душевную травму, погружаясь в тягостное и безнадёжное ожидание последующих трагедий.

Впервые такого рода психологические эффекты были отмечены и описаны после убийства президента Кеннеди, совершённого в ноябре 1963 года. Убийство Кеннеди не было классическим терактом, но именно оно продемонстрировало всем внимательным наблюдателям силу средств массовой информации и пластичность восприятия событий обществом. Тогда, благодаря телевидению, радио и ежедневным газетам, вся Америка на целые четыре дня погрузилась в переживание и созерцание убийства Кеннеди, раз за разом просматривая скупые кадры расстрела президентского кабриолета на улицах Далласа. Четыре дня все американские телеканалы работали круглые сутки — в режиме непрерывного вещания, заливая зрителей бесконечным потоком информации о президенте, о его жизни и его смерти. В 1963 году телевидение впервые обогнало старое время — сообщение о смерти Кеннеди прозвучало в эфире телекомпании CBS за час до официального заявления Белого дома. Для этого телекомпании пришлось впервые применить теперь уже привычную технологию "прямого эфира": трансляцию мыльной оперы прервали, и диктор зачитал сообщение об убийстве Кеннеди на фоне логотипа CBS.