Газета Завтра - Газета Завтра 11 (1163 2016)

Губерния становится завязью, из которой возникнет прекрасный и благоухающий имперский цветок. Губерния хранит имперское ядро, укрепляет имперский кристалл. Губерния созидает особую империосферу.

Империосфера

Империя необъятна. Её историю, географию, язык невозможно во всей полноте уложить в учебники, атласы и словари. Какую бы вершину для обозрения ты ни выбирал, на какое расстояние ни отходил — не охватит Империю ни взгляд суетный, ни мысль праздная. Факты, статистика, физика здесь бессильны. Они лишь дробят Империю, заставляют концентрироваться на деталях и частностях, лишая представления о целом, мощном и великом.

Империя — это держава на ладони Вседержителя. Это Вселенная, в которой смыкаются сфера земная и сфера небесная, образуя империосферу. Именно сферическим зрением можно постичь суть Империи, узреть, где и как концентрируются пространство и мысль, дух и творчество, народ и слово: "Русские люди знают о мире такое, чего не знают другие народы, мудрые, образованные, многоопытные". Русские несут миру "непрерывную проповедь добра, справедливости. Непрерывную молитву о спасении всего рода людского, всего живого. И цветка, и птицы, и звезды небесной. Наш русский язык обладает такими волшебными свойствами, такой музыкой, таким таинственным трепетом, что удаётся назвать невыразимое, ощутить недоступное, понять непостижимое. Русский язык, как рыбакам сети, вылавливает из мироздания истины, которые таятся там безымянные и неуловимые. Оттого русские такие душевные, наивные, верящие, сочувствующие всему живому, жертвенные и неодолимые".

Время, пространство и материя в империосфере преобразуются. Они проникают друг в друга, изменяют свою природу. Пространство длится во времени, время обретает плоть, смещаются границы между живым и неживым: "На этом железе незримо записаны наши мечты, упования и молитвы. В трудах и тратах мы одухотворяем железо, одухотворяем землю, которую нам вручила судьба. И в этом наша вековечная русская забота, вековечное русское дело. Превращать тьму в свет. Непосильные тяготы и горючие слезы в немеркнущую Победу".

Так в металле бьётся сердце птицы, угодившей в плавильную печь: "Птичье сердце станет биться в громадной стальной магистрали, соединяющей континенты". Человек в труде сливается со своим творением, продолжается в нём. Эта органопроекция во сто крат увеличивает силу, выносливость и скорость бытия народа: "Плотников жадно ловил момент, когда электрод касался детали, и в этой мгновенной вспышке, в голубой звезде человек соединялся с машиной. Ум человека и его душа, его судьба и любовь, его рождение и неизбежная смерть передавались машине, оживляли, очеловечивали. Плотникову казалось волшебным одухотворение машины. Бездушная, неодухотворённая, она была способна на чудовищные злодеяния. От неё погибали города, умирала природа. Государство, будучи непомерной машиной, не одухотворённое любовью и верой, становилось ужасным злом. Истребляло соседние страны, угнетало народы, было бедствием для собственных граждан. Плотников мечтал о цивилизации машин, одухотворённых возвышенным человеком".

В империосфере главным ресурсом становится не нефть, газ или золото, а историческое время, историческое ускорение, переводящее часы с времени земного на космическое. В империосфере время губернии отсчитывается от Дней творения до Апокалипсиса. Построенная исключительно на созидании, империосфера вытесняет из времени и пространства вселенскую тьму, сжимает её до предела, стремится свести к маленькой чёрной точке, которой хватило бы места на кончике иглы.

Война Света и Тьмы

Теснимая Светом империосферы, Тьма концентрируется как смертоносная энергия в реакторе. Тьме не угодны ни русская мечта о Рае, ни вера в справедливость. Уже однажды загнанная за адские врата, на которые Победа 1945 года наложила печать, тьма вновь рвётся наружу, собирает все силы, напирает на сдерживающую преграду и… печать надламывается.

Фронтом, где столкнулись Свет и Тьма, стала губерния Плотникова. Она уподобилась реке, на противоположных берегах которой сошлись две рати. Адова рать сдула чёрную песчинку с потаённой иглы. Песчинка полетела в сторону Света, по пути пробуждая смерть: "Поднимается ветер, и летит песчинка. Крохотная, незаметная, и бьёт в гору. И гора начинает рушиться. У неё отваливается вершина, раскалывается основание. На месте горы возникает пропасть. В эту пропасть падают соседние горы, валятся хребты, начинают трещать континенты, бушует всемирный потоп. И всё от одной-единственной песчинки, ударившей в гору, в её сокровенное место!".

В селе Копалкине, докуда ещё не добрались преобразования Плотникова, песчинка вскрыла подземные пласты, растревожила адские жаровни. Оттуда вышли "подземные люди", заражённые бациллой греха. Они, видевшие Каина и Иуду, понесли в губернию предательство, убийство, блуд и уныние: "Говорили, есть царствие небесное, царствие земное и царствие подземное. На небе и на земле русскому человеку нет места. Так, может, в царствие подземном его примут. Копали, говорят, лет десять, и докопались. Ушли в подземное царствие и не вернулись, должно, там понравилось. А потом грунт осел, и колодец засыпало. И вход в подземное царствие завалило".

Из воинства Света им навстречу вышли святомученики Великой Отечественной войны. Их непогребённые кости, уподобившись святым мощам, тоже восстали из земли, но принесли с собой Фаворское сияние и райский мёд. А последние боевые кличи долетели до нашего слуха спасительными молитвами: "…эта земля под дёрном таила столько невидимых пуль, пуговиц от шинелей, танковых катков и орудийных лафетов, что приложи к земле ухо, и ты услышишь: "Огонь"! "В атаку"! "Господи помилуй"! "Мамочка, помоги мне"! Земля, на которой он жил, была священна, намолена. В ней трепетали души, блестели в колокольчиках слёзы, капала кровь из осенней зари".

Майданоподобным адским парадом по реальному и виртуальному пространству прошли силы "внесистемной оппозиции", напоминающей Вавилонского зверя. Он запустил смертоносную песчинку по сетям Интернета, как вирус по венам Плотникова, спровоцировал тектонический толчок, породивший аритмию деяний губернатора: "Правозащитники поведут за собой всех, кто обижен, а обижен весь русский народ. Экологи поведут за собой всех, кто видит в Плотникове губителя родной природы. А природа для русских является второй религией, вместилищем русских богов, и Плотников со своими заводами является богоборцем. Антифашисты поведут за собой всех, кто страдает от русского шовинизма, всех, кто приехал в Россию в надежде найти здесь новую Родину, а получил тюрьму. Либералы объединят вокруг себя всех, для кого сталинизм есть самая страшная страница русской истории, кто слышит шевеленье костей в расстрельных рвах. Музыканты напишут музыку, от которой у Плотникова остановится сердце!".