Газета Завтра - Газета Завтра 11 (1163 2016)

Ци Байши стремился соединить изображение и слово, зрительный и поэтический образы, в каждый свой лист он включал поэтические и философские изречения, поясняя то, что он изображает, и эта его особенность, теперь я думаю, незаметным образом оказала и на меня влияние. Искусство Ци Байши — это особое искусство, не соответствующее сложившимся у нас представлениям о картине, непривычное для европейского глаза, но оно имеет притягательнейшую силу. Это искусство совсем другое, я к нему почувствовал какое-то внутреннее расположение, оно трогает душу. В листах Ци Байши — понимание природы, красоты её, художником-крестьянином, который, благодаря своему труду, находится с ней в живой связи. В свое время Пикассо выражал удивление, почему китайские художники едут учиться в Париж, ведь китайские картины и так поразительны. Говорили, что он высоко ценил Ци Байши, и как-то на приглашение приехать в Китай, улыбаясь, ответил: "Я боюсь ехать в вашу страну, ведь в Китае есть Ци Байши". И тот, и другой в то время изобразили голубей как символ мира, и Премии Мира был удостоен китайский художник.

Побывал я и в районном центре провинции Хунань, в прекрасном городе Сянтань где находится музей Ци Байши. Как они берегут память о своем великом земляке! Здесь регулярно, при невиданном стечении зрителей, каждые три года проводится международный фестиваль, на котором, как я с сожалением узнал, были представлены только два художника из России (А.А.Мыльников и я), потому что никто у нас об этом фестивале ничего не знает. В этом музее, кроме прекрасной экспозиции работ Ци Байши, представлено его творчество как ювелирного резчика по дереву и резчика печатей из камня, подтверждающее мастерство рук этого художника.

Невольно возник вопрос: "А сохранился ли дом, где родился Ци Байши?" "Да, конечно. Сейчас его даже подреставрировали". Вот бы посмотреть! И мы едем в деревню. Оказалось, что это не совсем рядом, не один час мы ехали под моросящим осенним дождичком, пока не остановились прямо напротив маленького домика Ци Байши. Здесь он родился и прожил половину своей жизни, здесь он учился и работал, здесь он "вешал книжку на рога буйвола", когда обрабатывал эту землю. Видно, что вся земля возле дома для чего-то использовалась: где дерево, где куст, где виноградные лозы, где грядки, где цветочные клумбы. Вот пруд с лилиями, где жили креветки — главные герои его произведений. Всё вокруг было наполнено памятью о жизни, которая здесь была когда-то. Ци Байши жил среди этой природы. Вспомнились его слова: "Я обычный человек, подобный травам и растениям". Не только сам дом, но и всё хозяйство восстановлено так, как будто здесь кто-то живет. Казалось, вот сейчас из-за угла появится петух с курами.

Хотелось постучать в дверь. Перед порогом дома я увидел плоский камень, вросший в землю, и вспомнил сразу же, что подобный камень лежал и перед порогом моего дома в Сорокопенье. Я будто поздоровался с ним, наклонившись, пошлепал по нему рукой, как бывало в детстве. Дверь нам открыли, и я впервые переступил через стёртый ногами многих поколений порог дома Ци Байши. Вот комната, где жил художник, стол перед окном, за которым он работал, на него так же падает солнечный свет, а вечерами, наверное, Ци Байши зажигал сосновую лучину и читал допоздна стихи любимых поэтов. На старой самодельной кровати с резным балдахином — тончайшего цвета из выгоревшего на солнце ситца занавески, которые вносят тепло и уют. В других комнатах сохранились предметы быта: корзины, кувшины, миски. А вот два огромных тёмных сосуда, напомнившие мне нашу корчагу. Спрашиваю: "А для чего они использовались?" "Для приготовления вина", — был ответ. Ну, вот, а в наших — варили пиво. А дальше — грабли, косы и даже соха, точно как наш плуг, только переделанный под пахоту рисового болотца. От рукоятей этой сохи сколько мозолей получишь, учась владеть плугом! Батюшки, а это ведь жернова, только гораздо большие, чем у нас, без них не обходился ни один крестьянский дом. И я когда-то их крутил, чтобы получить что-то похожее на муку для горячих лепешек. А вот и хо-го — прародитель нашего самовара. Как много общего! "А переступал ли этот порог кто-то из художников России?" "Да нет, вы — первый".

Возвращаясь уже в темноте, я все время думал о Ци Байши, о том, что у нас, наверное, его назвали бы почвенником. Как жаль, что никогда не было в России его большой выставки и не издан альбом о его творчестве. И еще я думал о правиле Ци Байши: говорить надо языком, который понятен людям, и изображать вещи, которые люди видят повседневно. Какое мудрое правило!

Рис. Ци Байши. Пейзаж

Апостроф

Георгий Судовцев

17 марта 2016 1

Политика Газпром Книги глобализм

Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее. (Серия "Игры мировых элит") — М.: Книжный мир, 2016, 448 с., 1000 экз.

Некоторые книги интересны не только сами по себе, своим содержанием, но и как проявление определенных тенденций общественного сознания: как социальных, так и политических.

Если Андрей Ильич Фурсов — признанная "звезда" российской патриотики, и под брендом "Андрей Фурсов рекомендует!" вышло уже более десятка получивших широкое признание книг, "открывших" целую россыпь интересных авторов, то Сергей Александрович Правосудов, несмотря на все свои регалии (кандидат исторических наук, генеральный директор Института национальной энергетики (ИНЭ), главный редактор журнала "Газпром" etc.), — личность куда менее публичная и известная.

Но, поскольку и предисловие, и послесловие к данному изданию написаны именно Сергеем Правосудовым, а присутствие Андрея Фурсова ограничивается только "брендом" на обложке и упоминанием в качестве соредактора, то выбор круга авторов, смысловая направленность их статей и "сверхидея" сборника, видимо, в значительной степени отражают взгляды того круга отечественных интеллектуалов, который "ангажирован" нынешней экспортно-сырьевой системой экономики РФ и пытается сегодня найти выход из того тупика, в котором она оказалась еще позавчера.

Многие (если не все) материалы книги, похоже, были ранее опубликованы на страницах возглавляемого Сергеем Правосудовым журнала. То есть организационно-корпоративные ограничения, которые в данном издании, по идее, могли если не отсутствовать полностью, то быть существенно ослаблены, сохранены полностью. И полученная в результате картина, мягко говоря, удивляет своим разнообразием и пестротой. В числе авторов сборника оказались Сергей Глазьев и Евгений Сатановский, Семен Багдасаров и Борис Кагарлицкий, Карен Шахназаров и Михаил Веллер, Эмир Кустурица и (пусть косвенно) Андрей Макаревич…