Газета Завтра - Газета Завтра 11 (1163 2016)

Воинство Света ответило "жертвой во имя Государства Российского", которой стал сын Плотникова Кирилл, оставивший лондонский университет и отправившийся воевать в Новороссию. Спасительная лодка, до которой Кириллу не хватило трёх шагов, после смертельной пули обернулась небесным чертогом, унесшим ратника по реке русского времени в райские кущи. Библейская жертва Плотникова оттеснила тьму от губернии, а усопший во гробе сын своим смирением говорил: "Не рыдай мене, отче".

Но самый тяжёлый удар Тьмы нанёс бизнесмен Головинский, построивший в губернии развлекательно-информационный центр Глобал Сити. Это монструозное сооружение стало зримым воплощением глобализационного проекта, где сходятся цивилизации, уподобляясь при этом не гармоничному ансамблю, а железнодорожной катастрофе, в которой на полном ходу сталкиваются несколько скоростных составов. Так, из груды обломков, похожая на пикассовскую "Гернику", конструируется новая, универсальная, глобальная цивилизация: "Это центр управления миром, средоточие магических энергий, способных воздействовать на мировую историю. Звезда Спасской башни — это магический кристалл, выпрямляющий изгибы и выверты Руссой истории, направляющий её в русло общечеловеческих ценностей. Китайская стена останавливает распространение Китайской мечты, которая грозит китаизацией всего человечества. Эйфелева башня — антенна, рассеивающая по миру идеалы Великой французской революции с её принципами "Свобода. Равенство. Братство". Зеркальная мечеть из иранского города Кум укрощает неистовых "стражей исламской революции", препятствует распространению халифата. Вестминстерское аббатство устанавливает связь с тайными англосаксонскими обществами и древней европейской аристократией. А Статуя Свободы сочетает нас с мессианской идеей Америки, с "Градом на холме", который и есть, в своей сущности, Глобал Сити".

Именно в недрах Глобал Сити должен возникнуть лукавый Человек Солнца, для которого не будет прошлого. Он, по замыслу Головинского, вытеснит из памяти потомков Народ-Победитель, разорвёт генетическую связь с ним. С помощью "мягкой силы" покачнёт континенты, спровоцирует необходимые войны и революции, перекроит карту мира.

На решающую битву с Головинским и его Глобал Сити вышел настоятель небольшой деревенской церкви отец Виктор: "Бревенчатая церковь была кораблём, который плыл по цветущим лугам, вдоль дубовых опушек, по бескрайнему морю русского времени. В ковчеге, окружённая священными стражами, сберегалась тайна русской судьбы, вещая доля России". В храме отца Победителя намолены иконы генералиссимуса и мучеников Великой Отечественной войны: Зои Космодемьянской, Александра Матросова, Талалихина, Гастелло, гвардейцев-панфиловцев, генерала Карбышева: "Сонм новомучеников, погибших за Христа во время церковных гонений, молился на небесах о Священной Победе, о сбережении Государства Российского. Мученики Священной войны после гибели красной страны молятся на небесах о сбережении Государства Российского. Подхватили падающее государство и перенесли его через пропасть. Они молятся о нас и теперь. Когда на страну навалится тьма, когда оно будет готово упасть, святомученики Священной войны отгонят тьму, озарят Россию своими нимбами".

Ключевой сценой романа стало приготовление отцом Виктором святых просфор. Претворяя хлеб в тело Господне, он "изгонял из народа уныние, одолевал неверие", смирял бунтующих, "отводил от России нацеленные на неё снаряды и пули, отгонял от её берегов авианосцы и подводные лодки", занавешивал небо над Империей Покровом Богородицы.

Серебряная печать, которую отец Победитель ставил на просфоры, стала новой печатью на адовых вратах: "Печать с распятием закупоривала вход в подземелье, где бушевали и злобились адские силы. Не могли одолеть печать".

Разрушительная песчинка с кончика смертоносной иглы, сотрясая империосферу, долетела до горы, где сокрыта русская мечта. Долетела, чтобы сокрушить гору и разъять пропасть. Но та гора оказалась не из праха земного: "в утренних лучах на солнце засверкала прозрачная гора замёрзших русских слез". И перед ней адская песчинка оказалась бессильна. Вихрем унесло её за адовы врата, на которые наложена печать Имперской Победы. Отечество спасено!

Рис. Александра Проханова (фрагмент)

Мудрое правило

Валентин Сидоров

17 марта 2016 0

Китай Ци Байши Культура

об искусстве Ци Байши

Выставка народного художника СССР Валентина Сидорова "На теплой земле" в галерее при Пекинской академии изящных искусств в октябре минувшего года стала событием. Агентство "Синьхуа" дало репортаж с открытия, телевидение КНР осуществило съемку документального фильма о пребывании Сидорова в Китае. Мы же предлагаем читателю фрагмент воспоминаний Валентина Михайловича "Китай глазами русского художника".

Не сразу поверил, что моя выставка ( "Тихая моя родина", СПб, 2014 год — "Завтра"), развернутая в залах Русского музея в Петербурге, приглашена в залы Академии изящных искусств Пекина, академии, как выяснилось, связанной с именем великого Ци Байши, того самого Ци Байши, который в годы далекой юности произвел на нас какое-то особое впечатление. Мы с Левой Пылаевым, ученики московской средней художественной школы, только начинавшие осваивать само понятие "художник" и мир искусства, увлечены были попавшимися нам маленькими книжечками о китайском художнике Ци Байши и переводами древних китайских поэтов. Сейчас можно только удивляться, что эти книжки появились у нас в годы войны, и мы тогда уже могли познакомиться с поэзией Ван Вэй, Ли Бо и Ду Фу. На всю жизнь запомнились поэтические образы пейзажа: "Дождь кончился, и в дымке голубой открылось небо дивной чистоты", "Плывут облака отдыхать после знойного дня". Что-то было общее между этими поэтами и Ци Байши. Этим общим было их отношение к природе: к земле и небу, к цветам, травам, стрекозам, лягушкам и всему сущему на земле. Поэзия всегда была связана с природой, и нам казалось, что надо искать дорогу свою здесь, в жизни природы…

Много прошло с тех пор лет — жизнь. И вот, преодолев частокол организационных неурядиц, существующих, к сожалению, у нас, и пороги, всегда возникающие на пути, и тысячи километров, выставка моя оказалась в Пекине. Первое желание — поздороваться с Ци Байши. В зимнем саду Академии, в том зеленом и светлом мире растений, птиц и рыб, который так любил и так мастерски изображал Ци Байши, стоял его бюст,

В залах, предоставленных для моей выставки на 1-м и 2-м этажах, еще перекрашивали стены, а на 3-м и 4-м — была экспозиция произведений Ци Байши, где я и увидел подлинные работы великого мастера. Первое, что меня поразило, — ощущение жизни природы. Словно ты оказался среди высоких трав цветущего поля с бабочками, кузнечиками и стрекозами. Какая точность рисунка, какая колористическая гармония, какая строгая и, вместе с тем, легкая, тончайшая композиция листа! Недаром Ци Байши говорил: "Чем тоньше — тем лучше". Меня покорило его стремление к созданию образа, а не к перечислению всех деталей.Не рисовать с натуры всё, что видит глаз, изображать лишь главное, а не добиваться подобия.