Газета Завтра - Газета Завтра 9 (1161 2016)

Безусловно, Таир Салахов — это не только суровый стиль. В 1970-х годах он становится лиричным певцом азербайджанской старины, что, впрочем, совпало с общемировой модой на этнические стилизации. В 1980-х — обращается к аллегориям и аллюзиям, которые характерны для постмодернизма — и даже пишет новые вариации на темы Каспия. Только это уже иная стилистика - сглаженная манера, лёгкое небо («Утро на Каспии» (1986). Здесь, скорее, любование натурой, умиротворённость, безо всякой внутренней борьбы. Но, повторюсь, каждый значительный художник становится творцом и — бытописателем времён только в определённый период. Мы говорим «Салахов» - подразумеваем «суровый стиль», хотя... история куда как сложнее.

От "А" до "Я"

Марина Алексинская

Культура Общество

к выходу «Азбуки» Марины Ханковой

Выход в свет «Азбуки» с иллюстрациями Марины Ханковой - событие резонансное. Отклики на него еще ждут своего часа, еще накроют нас волной, а пока наблюдаем ажиотаж среди коллекционеров, библиофилов. Чему отдать предпочтение? – задаются вопросом. Репринтному изданию «Азбуки» Елизаветы Бём, приуроченному к 100-летию замечательной русской художницы? Или оригинальному изданию «Азбуки» Марины Ханковой? Узорчатый ковер со славянским алфавитом? Или же - с алфавитом современного русского языка? Приобретают и ту и другую. Да и как иначе, если речь идет об «Азбуке» «великого и могучего Русского Языка», о книге, с которой, без всяких банальностей и пафоса, начинается Родина.

Славянскую азбуку, дар святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, называют явлением уникальным. Подчеркивают совершенство воплощения «принципа однозначности графического отображения: один звук – одна буква», насыщенность смыслом, образом. Буква - «Ж», к примеру. Она называется «Живёте»», и являет собой символ жизни, соединение мужского и женского начала. А вот сочетание букв: «Азъ» (в переводе со староболгарского - «я»), «Буки» («буквы, письмена»), «Веди» (совершенное прошедшее время от «ведети» - знать) есть ничто иное как послание миру: «Я знаю буквы». То есть и буква и сочетание букв славянской Азбуки представляют собой шифр творения. Кроме того, богатства языка, его гибкость, многозначность решительным образом влияют на развитие культуры пространства, на котором язык принят. В пространстве России влияние русского языка превосходное. И не потому ли, говоря о культуре России, произносят, прежде всего, имена Пушкина, Толстого, Достоевского.

На протяжении веков славянский русский язык претерпевал изменения, хотя - мнение ученых-филологов - и является наиболее устойчивым: его грамматика меньше всего подвержена времени. Из наиболее важных перемен отметим следующие. В петровские времена буквы лишились своего цифрового значения (обозначалось специальным знаком – титло), реформы 1917 года ликвидировали славянское шрифтовое начертание букв, исключили ряд букв. «Русский язык отдалился от своего священного церковно-славянского прародителя и практически утратил уникальную духовность» - можно услышать от представителей духовенства.

В 1969 году Татьяна Маврина отчасти вернула «Азбуке» былую образность, символику. В «Сказочной азбуке» художницы каждая буква представляла собой шифр русских народных сказок. Издание являлось скорее подарочным, праздничным. В нашей памяти - Азбука, где буква ассоциируется с тем или иным предметом, птицей, зверем, цветком. «А» - арбуз, «Б» - барабан, «В» - ворона.

И вот Азбука Марины Ханковой, 2016 год.

Представьте себе, что в ваших руках - ларец. Крышка ларца – расписная. Разворачивает эпос былин. Мы видим славных защитников Руси богатырей Илью Муромца и Алёшу Поповича на добрых, златогривых конях, а за ними – снега, снега, снега… И далеко среди снегов заброшена бревенчатая церковка, и огонь лампадки отбрасывает на сугробы таинственный свет. Дворняжка озорно крутится перед Ильей Муромцем, заливистым лаем зовёт, зазывает нас в сладостное, как видение в детстве после дрёмы, странствие. Странствие в «сторону утраченного времени». Сам ритм рисунка – мягкий, певучий, будто бы вторит «скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Итак, открываем ларец…

Декоративное панно выстраивают листы (формат «А3»), где каждой букве посвящены два листа. Один лист - буква в орнаменте из предметов, как будто бы уже исчезнувших из обихода: балалайки, домра, жалейка… или персонажей русского фольклора: домовых и водяных, которых забыли когда и вспоминали. Второй лист – тематическая картина, это уже целое царство! Царство щедрости, глубины фантазии художницы, что погружают в мир сказок, легенд, преданий как в концентрированный раствор русского духа. Нарядность расцвеченных групп, благородство фона, билибинская чеканность линии. Сравнений с творцом русского мифа, художником Билибиным, изучая (действительно – изучая, а не просто просматривая листы «Азбуки») не избежать. Художница намеренно углубляет билибинский стиль, а в легкости мастерства сквозит подлинность. Подлинность таланта Марины Ханковой. Подлинность русского мира.

Рубеж XIX - XX веков для художников «Мира искусства» отмечен пробуждением памяти, Тогда даже термин возник специальный, «эпошистость» или «пассеизм», что свидетельствовал о способности художника прочувствовать минувшее-прошлое и связать его с настоящим. Так вот, Марина Ханкова - из цеха ностальгирующих по «миру искусства». Трудно, практически невозможно выделить из «Азбуки» какую-либо одну букву… Но вот я возвращаюсь к листу с буквой «Г», цвета интенсивной лазури. Справа и слева от буквы – гуси-лебеди, под буквой арка в причудливых завитках цветов, с гармошкой, а в центре, как гравюра: склонившиеся под сильнейшим ветром вётлы. «Гроза». И такой от этих вётл печалью веет, таким одиночеством, что вдруг припомнишь впечатление, когда ты, ребенком, впервые остался один на один с поздней осенью. Букве вторит лист, где разлит бирюзово-голубой воздух, где летят гуси-лебеди. Над зелеными рощами, песчаными косами, летят, над синей рекой. И эта река, с молочными водами и кисельными берегами, когда-то представлялась в виде сладости, а теперь понимаешь, да это и есть наша сказочная Русь, наша Россия.

«Азбука» Марины Ханковой как возвращение к истокам русского самосознания, как декларация сказочной красоты русского языка важнейший игрок и на идеологическом фронте. «Битву за умы» детей никто не отменял, «реформы и модернизации образования» по лекалам Сороса продолжается. Некая «известная российская писательница» евроинтегрирует детей, приобщает к «общечеловеческим ценностям», книга «Другой, другие, о других» - как пособие («практически открыто пропагандирует гомосексуализм и педофилию» - отзывы читателей). Кстати, недавно, с трибуны Сахаровского центра, она сравнила граждан России с «грязными, больными дикарями»… Так вот, «Азбука» Марины Ханковой – не только жемчужина русских смыслов, явление культуры, но и образчик книгоиздания. Секреты старины воспроизведены с помощью современных технологий, классическая акварель запечатана на бумаге ручного отлива, каждый лист с золотым тиснением. Издание экстраординарное. Возможным стало благодаря помощи и поддержки мецената. Новым Саввой Мамонтовым выступил Александр Васильевич Ренжин, известный реставратор, коллекционер, создатель первого и единственного в России музея Императора Николая II в клети Николо-Угрешского монастыря. Об Александре Васильевиче Ренжине мы уже говорили на страницах «Завтра», и вот теперь в его мастерской встретились с Мариной Ханковой.