Дмитрий Травин - Просуществует ли путинская система до 2042 года?

(http:/'/www. kommersant.ru/doc/831089)

Из «слабовиков» в силовики

Бандитский бизнес 1990-х гг. сформировал привлекательный образец для бизнеса, осуществляемого сегодня силовиками. А то, что делают силовики, сформировало, в свою очередь, образец для многих государственных чиновников, не принадлежащих к числу сотрудников госбезопасности, полицейских или прокуроров, но имеющих тем не менее неплохие возможности кормиться с бизнеса, попадающего от них в зависимость.

Дело в том, что наехать на бизнес можно абсолютно цинично и беззастенчиво, угрожая оружием и расправой, а можно наехать, используя российское законодательство и российские правила игры. По закону чиновникам предоставляется много возможностей для контроля над бизнесом и для вынесения решений, ущемляющих бизнесменов. А в соответствии со сложившимися правилами игры отстоять свои права в борьбе с чиновниками довольно трудно. Бог высоко, Путин далеко. И оба к тому же довольно спокойно смотрят на все творящиеся в России злоупотребления. На местах же нет никаких демократических механизмов, обеспечивающих объективность судебного разбирательства. Представителям власти надавить на суд не столь уж сложно, и он при необходимости вынесет решение в пользу чиновника, который наезжает на бизнес в стремлении получать с него доход.

Самый яркий пример превращения «слабовиков» в силовиков — деятельность Роспотребнадзора, осуществляющего, в частности, санитарный и эпидемиологический контроль. Геннадий Онищенко, долгие годы возглавлявший эту организацию, постоянно принимал меры, ограничивающие ввоз на территорию России продуктов из тех стран, которые вдруг переставали нравиться Кремлю в связи с их политической позицией. Проблемы возникали то с Грузией, то с Молдовой, то с Белоруссией, то с государствами Евросоюза. Придраться всегда было к чему. Вино, фрукты, молоко и другое продовольствие оказывалось некачественным по решению наших санитарных врачей.

Можно, конечно, допустить, что доктор Онищенко был кристально честным человеком, что он вводил запреты лишь на те товары, которые действительно были негодными, и лишь по чистой случайности действия Роспотребнадзора совпадали с политическими кампаниями против соответствующих стран. Но даже если мы сочтем Онищенко ангелом, сама процедура обнаружения санитарных врагов России показывает, насколько просто одним лишь решением чиновника запретить бизнес на миллионы долларов. И, соответственно, создать преимущества для конкурентов, ввозящих вино, фрукты или молоко из других стран. А уж эти конкуренты наверняка сумеют щедро отблагодарить «бдительного чиновника», сумевшего обнаружить санитарные нарушения не у них, а у тех бизнесменов, которые борются с ними за один и тот же рынок.

В масштабах страны некоторое воздействие на санитарные войны оказывает политика, но на местах доминирует бизнес — силовое предпринимательство. Санитарный врач может прийти в то или иное кафе и найти там множество нарушений. Не потому даже, что эти нарушения так уж опасны для здоровья посетителей, а потому, что установленные в России нормы являются довольно жесткими и позволяют всегда какие-то упущения обнаруживать. В соседнем кафе врач ничего похожего не найдет. Но не потому, что там дела обстоят лучше, а потому, что там ему заплатят за невнимательность к нарушениям. И тот предприниматель, который не желает платить взятку, должен будет рано или поздно согласиться на «сотрудничество» с доктором, поскольку иначе он вообще свой бизнес потеряет. Кто пойдет кушать в кафе, которое долгое время стоит закрытым из-за претензий санитарных врачей?

Подобным же образом превращаются в силовиков пожарники. Только они закрывают кафе, рестораны и промышленные предприятия не из-за нарушения санитарных норм, а из-за нарушения правил противопожарной безопасности. Особенно легко это сделать в старых зданиях исторического центра крупных городов, которые строились в те годы, когда современных норм противопожарной безопасности еще не знали. Полный ремонт с соблюдением всех нынешних правил может обойтись бизнесу в столь крупную сумму, что проще вообще закрыть дело. А еще проще — платить взятку пожарно-проверяющим за то, чтобы они снизили размер своих требований.

Такого рода силовое предпринимательство очень удобно для взяточников тем, что им даже взятку как таковую брать не надо. Они, например, могут просто порекомендовать страдальцам сделать минимальный ремонт с соблюдением правил противопожарной безопасности в определенной конкретной фирме. А если совладельцем этой фирмы «по чистой случайности» окажется, скажем, жена пожарника, то государство за это наказать проверяющего не может.

Ну, и совсем легко осуществлять наезд на бизнес тем государственным структурам, которые борются с распространением наркотиков. Если искусственно спровоцировать опасную санитарно- эпидемиологическую или пожарную ситуацию довольно сложно, то подбросить наркотики в офис крупной фирмы — плевое дело. Там всегда множество посетителей, каждый из которых незаметно может оставить пакетик в туалете или в ином укромном месте. И тут же нагрянут бравые ребята, которые уже будут знать, где что искать. Поэтому и у наркоконтроля работа очень выгодная. Настолько выгодная, что Путин даже принял недавно решение его ликвидировать. По-видимому, эта структура начала угрожать даже тому вялому развитию бизнеса, которое еще в России сохраняется.

Виктор Черкесов - генерал-полковник ФСБ:

«Главное, чтобы не было крена, при котором линия на очищение от коррупции обернется суетой межклановых конфликтов. Потому что борьба с коррупцией не кампанейщина и не предвыборный пиар. От ее исхода во многом зависит судьба российского государства. Но не в меньшей степени это будущее определяет сегодня состояние дел внутри нашей корпоративной среды. Нельзя допустить скандала и драки. Нельзя превращать нормы в произвол. Нельзя позволить, чтобы воины становились торговцами»

( http://www. kommersant. ru/doc/812840)

Кто оплачивает коррупцию

Вся отмеченная выше «экзотическая» коррупционная деятельность соединяется со стандартной коррупцией, представляющей собой в России норму жизни. Если в наездах силовики специально отыскивают интересующий их успешный бизнес, а затем уже отнимают его или облагают данью, то в подавляющем большинстве случаев предприниматель должен сам приходить к чиновнику и «подставляться» под коррупцию. Такого рода стандартная процедура оборачивается двумя видами злоупотреблений: взятками и откатами.

Взятку приходится давать потому, что для открытия бизнеса требуется получать различные разрешения со стороны чиновников, которые могут сильно затянуть процедуру или вообще отказать под надуманным предлогом. Неудивительно, что государство стремится контролировать деятельность бизнеса по множеству различных позиций. Формально это делается под предлогом защиты потребителя: вдруг предприниматель не обладает соответствующими знаниями, вдруг он захочет уклониться от налогов. Но на деле большое число «защитников» народа от бизнеса просто оборачивается большим числом взяточников. Каждая разрешительная процедура — повод для торга между предпринимателем и чиновником: сколько дашь за то, чтобы разрешить?