Гарольд Никольсон - Дипломатия

В настоящее время дело обстоит иначе. В государствах недемократических пресса служит целям пропаганды. В демократических странах она употребляется для информации и воспитания. Однако удовлетворительное согласование прав и нужд печати с требованиями осторожности должно быть еще найдено. В Великобритании, где пресса обладает чувством ответственности и независимости, эта проблема не стоит остро. В других странах, где пресса может быть продажна и часто сенсационна, гласность оказалась не другом, а врагом разумной дипломатии.

В довоенной Европе вопрос о гласности разрешался дипломатами по-разному. Теперь, как и раньше на континенте, министр иностранных дел или министерство покровительствуют определенным газетам или агентствам. Они вежливо называются «инспирированной», а менее вежливо «рептильной» печатью. В Великобритании принято было делать довольно туманное различие между «ответственными» и «безответственными» газетами. К последней категории причислялись газеты и журналы, не слишком благожелательно относящиеся к правительству. С появлением демократической дипломатии система фаворитизма стала невозможной, и даже Даунинг-стрит организовал отдел печати.

Теперешняя британская система хотя и не идеальна, но работает удовлетворительно. Там, где речь идет о «новостях», лояльно пытаются не делать различий между газетами. Что касается вопросов «руководства» общественным мнением, то ясно, что не все корреспонденты (независимо от того, работают ли они в правительственных или оппозиционных газетах) одинаково опытны, разумны и надежны. И неизбежно, что только лучшие пользуются большим доверием. Эта система не возбуждала серьезного недовольства.

Сложнее, чем вопрос о взаимоотношениях между прессой и министерством иностранных дел, стоит вопрос о впечатлении, которое свободная пресса производит на общественное мнение континента. Иностранные правительства не верят, что британская пресса не зависит от министерства иностранных дел. Если «Times» публикует статью, излагающую мнение, отличающееся от официального мнения, иностранные наблюдатели не верят, что редакция излагает свою точку зрения, а предполагают, что министерство иностранных дел пустило «пробный шар». Если какая-либо крупная газета нападает на правительство, иностранные наблюдатели считают, что это — попытка правительства «узнать общественное мнение». Эти ошибочные представления ведут к недоразумениям. С одной стороны, они побуждают иностранные правительства считать, что разногласия, существующие среди общественного мнения Великобритании, или колебания правительства более значительны, чем на самом деле, с другой — они считают министерство ответственным за все нападки на иностранные государства или на тех или иных государственных деятелей за границей, хотя министерство при всем своем желании ничего не могло сделать, чтобы эти нападки предотвратить.

Польза, приносимая свободной прессой, настолько велика по сравнению с вредом, что не следует пугаться этой проблемы демократической дипломатии. Это только очень незначительное неудобство.

Более опасно нововведение дипломатической практики, а именно тенденция демократических стран разрешать политическим деятелям принимать личное участие в переговорах. Ясно, бывают случаи, когда необходимо, чтобы министр иностранных дел или глава кабинета присутствовал на важных конференциях, однако не следует поощрять частые взаимные визиты министров иностранных дел. Такие визиты вызывают надежды у публики, ведут к недоразумениям и создают замешательство. Министры не всегда обладают достаточным временем, чтобы при визитах спокойно и терпеливо обсуждать возникшие вопросы. Те знаки почета, которые оказывают министру иностранных дел при его посещении иностранной столицы, могут утомить его, возбудить его тщеславие или спутать его. Желание не обидеть хозяина заставляет его иногда не подымать неудобные вопросы, быть неточным в отношении актуальных пунктов разногласий. Все это может привести к печальным результатам. Кроме того, не всегда по возвращении он может добиться от кабинета одобрения всех своих действий и заявлений.

Подобного рода визиты очень ценятся политическими деятелями. Они называются «личным контактом». Но в действительности, как я уже сказал раньше, дипломатия состоит не в уменье разговаривать, а в уменье добиться точных, подлежащих ратификации, соглашений. В большинстве случаев поэтому лучше предоставить ведение переговоров профессиональному дипломату. Его посещения министерства иностранных дел того правительства, при котором он аккредитован, не вызывают надежд в стране, не ведут к нескромным комментариям прессы и в случае неудачи не вызывают разочарования в народе. Он располагает временем для регулярных визитов; он использует перерывы для посылки сообщений своему правительству, получения инструкций и для спокойного обдумывания переговоров. Ему не мешают церемонии и его не смущает излишняя вежливость. Сверх этого все стадии и результаты переговоров тщательно записываются.

Таковы некоторые основные проблемы теории и практики, которых при демократии не сумела разрешить дипломатия. Я не хочу оставить у читателя впечатление, что я считаю демократическую дипломатию более неспособной или опасной, чем ей предшествовавшие. Наоборот, несмотря на всю ее беспорядочность, я ее предпочитаю любой другой системе. Но я считаю, что демократическая дипломатия еще не нашла формулы, определяющей ее деятельность.

Как найти эту формулу? Только путем длительного опыта мы можем надеяться приспособить этот исключительно важный инструмент к грубым пальцам избирателей. Но существует ряд принципов, о которых при этом приспособлении мы должны помнить.

Во-первых, важно, чтобы избиратели поняли разницу, о которой я так подробно говорил, между политикой и переговорами. Убедившись, что они защищены полностью от тайной политики, они не будут так сильно бояться воображаемых опасностей тайных переговоров.

Во-вторых, после того как будет установлено доверие между дипломатией и ее сувереном, важно усилить профессиональную сторону дипломатии и расширить ее базу. Может случиться, что в течение ближайших лет мы увидим на постах министров иностранных дел и глав кабинета людей, которые из-за недостатка опыта в вопросах внешней политики будут руководствоваться чувством. Важно, чтобы эти люди могли пользоваться услугами очень опытного штата, но этот штат должен быть демократизирован, и необходимо перестать смотреть на этот штат, как на заповедник крупной буржуазии.

В-третьих, нужно употребить все усилия, чтобы воспитать народ. Неважно, чтобы он знал все детали внешней политики, но важно, чтобы он понял общие, основанные на здравом смысле и опыте, принципы, которые были развиты поколениями способных и разумных людей и которым должны подчиняться взаимоотношения людей, пока будут существовать отдельные независимые государства.