Гарольд Никольсон - Дипломатия

Из вышеизложенного ясно, что даже в XVIII веке писавшие о собственном опыте считали моральную чистоту самым важным качеством из всех тех, которыми должен обладать хороший дипломат. Жюль Камбон, писавший более двухсот лет спустя после Кальера, был такого же мнения.

«Видно, — пишет он, — что моральное влияние — наиболее существенное качество дипломата. Он должен быть человеком кристальной честности, чтобы пользоваться безусловным доверием как того правительства, которое его послало, так и того правительства, при котором он аккредитован».

Если мы считаем, что ловкий дипломат может оказаться ненадежным дипломатом, а ненадежный дипломат должен оказаться опасным неудачником, то мы должны рассмотреть, какие особые добродетели обеспечивают моральное влияние, которым должен обладать идеальный дипломат.

Первая добродетель — это правдивость. Под правдивостью понимается не только воздержание от сознательной лжи, но самая тщательная забота избегать намека на ложь или сокрытие истины. Хороший дипломат должен стараться не оставлять неправильного впечатления у тех, с кем он ведет переговоры. Если он несознательно ввел в заблуждение министра, с которым он ведет переговоры, или если последующие сведения противоречат тем, которые он сообщил, он немедленно должен исправить возникшее недоразумение, несмотря на временную выгоду, которую он может получить, если не исправит его. Даже при очень низком уровне переговоров исправление неправильной информации увеличивает доверие как в настоящем, так и в будущем.

Ни на одну секунду лицо, ведущее переговоры, не должно соглашаться с Макиавелли, что бесчестность других оправдывает его собственную бесчестность. Барон Соннино, итальянский министр иностранных дел в 1918 г., велел выгравировать над камином своего кабинета следующее изречение: «Aliis licet: tibi non licet» («Другим можно — тебе нельзя»). Это изречение должны твердо помнить все дипломаты.

Подобное правило применимо также и в тех случаях, когда имеешь дело с тонкостью восточного ума. Известный британский дипломат, долго работавший на Ближнем и Дальнем Востоке, имел обыкновение давать следующий совет молодым дипломатам, назначенным в восточные столицы: «Не теряйте времени на попытки раскрыть, что таится в мыслях людей Востока: быть может, там ничего и не скрывается. Сосредоточьте свое внимание на том, чтобы у них не оставалось никаких подозрений насчет того, что вы имеете какие-либо задние мысли».

Принцип, что правдивость необходима для успешности дипломатии, как я уже раньше сказал, не является новым открытием. Я уже указывал на лорда Малмсбери, как на представителя старой дипломатии, и описал его методы. Но даже лорд Малмсбери убедился на опыте, что коварство невыгодно. В письме к лорду Кемдену в 1813 г. в ответ на вопрос о том, как должен держать себя дипломат, он выразился следующим образом:

«Излишне говорить, что никакое обстоятельство, ни вызов, ни желание опровергнуть несправедливое обвинение, ни мысль, несмотря на всю ее заманчивость, добиться цели, которую вы имеете в виду, не нуждаются во лжи и не оправдывают ее. Успех, достигнутый при помощи лжи, случаен и непрочен. Раскрытие лжи не только погубит навсегда вашу репутацию, но глубоко поразит честь вашего двора. Если, как ото часто бывает, хитрый министр неожиданно задал вам нескромный вопрос, требу ющий точного ответа, уклонитесь от ответа, указав на нескромность вопроса, или вместо ответа взгляните на собеседника сердито. Никогда категорически не опровергайте верных заявлений и не подтверждайте ложных и опасных».

Если правдивость — первая добродетель идеального дипломата, то точность — вторая. Под этим понимается не только точность мышления, но и моральная точность. Лицо, ведущее переговоры, должно обладать точным умом и добросовестностью.

Профессиональный дипломат приучен с самого начала своей служебной карьеры к точности. Дипломат-любитель может проявить неряшливость. Известно, что даже политические деятели, даже министры забывали, что дипломатия, как уже указывает само название искусство письменное, а не устное, и что пути истории усеяны памятниками мира, которые или остались незаконченными или развалились по окончании только из-за того, что их основание было построено на песках устного недоразумения. Бьорке, Бухлау [50] В Бухлау (замок в бывшей Австро-Венгрии) в сентябре 1908 г. австровенгерским министром иностранных дел Эренталем и русским министром иностранных дел Извольским было заключено устное соглашение о возможной аннексии турецких провинций Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией взамен получения Россией права свободного прохода военных судов через проливы. Не дожидаясь, пока Извольский обсудит с другими державами вопрос о проливах и получит их согласие, Эренталь быстро провел аннексию. , Туари [51] Туари — После вступления Германии в Лигу наций французский министр иностранных дел Бриан и министр иностранных дел Германии Штре-земаи встретились 17 сентября 1926 г. за завтраком во французской деревне Туари, расположенной недалеко от Женевы. Они пытались договориться по всем вопросам, стоявшим между Францией и Германией (очищение Рейнской области, плебисцит в Саарской области и др.). Наметившееся соглашение не дало никаких положительных результатов не потому, как это думает Никольсон, что оно было неточно сформулировано, а потому, что не учитывало действительного соотношения сил, особенно позиции Англии, которая не хотела допустить соглашения между Францией и Германией без участия Англии. , Стреза [52] Стрем — город в Италии, в котором состоялась 11–15 марта 1935 г. конференция представителей Англии, Франции и Италии, обсуждавшая вопрос о германских вооружениях, о которых было объявлено германским правительством 8 марта 1935 г. Конференция выразила «сожаление» по поводу этих вооружений и решила предложить Лиге наций осудить эти вооружения Германии. , Мюнхен [53] Мюнхенское соглашение 29 сентября 1938 г. между Гитлером, Муссолини, Чемберленом и Даладье за счет Чехословакии. К нему была добавлена 30 сентября германо-английская декларация об основах дружбы между этими странами. Этой основой должны были явиться мюнхенская политика уступок со стороны Англии и признание морского превосходства Англии со стороны Германии, выраженное в германо-английском морском соглашении 1935 г. Здесь, как и в предыдущих примерах, дело не в неточностях формулировок, а в политике участников соглашения. Первоначальный смысл этого соглашения был гениально разоблачен товарищем Сталиным как заговор империалистических держав, направленный к тому, чтобы втянуть Советский Союз в войну. — вот те разрушенные храмы, которые должны служить предостережением для всех молодых дипломатов.