Работа

Чёрный рынок подчиняется тем же законам, что и все остальные. В результате функционирования он точно так же способствует концентрации власти. Успешные наркокартели структурно идентичны легальным торговым кампаниям. Основное различие между ними заключается в том, что первым приходится самостоятельно защищать свои интересы, тогда как вторые привлекают аутсорсера в лице государства.

Может сложиться впечатление, что в нелегальной деятельности больше насилия, чем в легальной. Но всё это насилие — результат борьбы за влияние, разногласий в деловых вопросах или передела рынка. Другими словами, основополагающие причины такие же, как и в легальном бизнесе. В этом отношении нелегальные дельцы ничем не отличаются от своих легализовавшихся собратьев. Если бы у General Motors не было в распоряжении юридической системы для навязывания прав собственности на патенты, им пришлось бы взять на себя решение этого вопроса или найти для этого соответствующего подрядчика. Законодательный аппарат всякого государства — не что иное, как монополизированная версия той же структуры, которую представляет из себя мафия. Чёрный рынок вовсе не обязательно более жесток, чем другие сектора экономики. В конце концов, что такое уличная перестрелка по сравнению с индустриальным тюремным комплексом? То самое насилие, которое так шокирует нас в преступников, которых показывают по телевизору, незаметно в нашей ежедневной общественной жизни, потому что оно носит всепроникающий и постоянный характер.

Значительная часть того, что мы считаем «законом», определяется соображениями удобства класса капиталистов. Табак легален, потому что его производят и продают национальные корпорации. То, что выращивается в других регионах (продукты из коки, кроме Кока–Колы, конопли или мака), нелегально. Можно было бы утверждать, что кокаин нелегален потому, что он представляет угрозу для здоровья потребителей. Однако никто не мешает табачным производителям добавлять особые добавки в сигареты (канцерогенные) с целью привязать к ним побольше курильщиков. Бензин оказывается более сильным наркотиком, чем табак или кока. Но вряд ли мы станем свидетелями его запрета. Многие товары капиталистического производства в том или ином виде опасны для потребителя. Вильям Берроуз как-то заметил, что продажа товара — больший наркотик, чем его потребление .

Часто в качестве оправдания для запрета какой-либо деятельности используются культурные нормы. Но, как правило, это всего лишь ловкий ход со стороны политиков, которые играют на людских предрассудках для защиты интересов определённых рыночных кругов: сексуальные услуги могут быть уголовно наказуемы, зато «массажные салоны» действуют без всяких помех. Навязывание подобных ограничений открывает богатые возможности к обогащению, а появляющиеся в результате репрессивные механизмы можно с лёгкостью перенаправить на другие цели. «Война с наркотиками», объявленная правительством США, использовалась для запугивания бедных сообществ чернокожих жителей страны и репрессий против социальных движений в Латинской Америки. В этот же самый период ЦРУ помогало никарагуанским Контрас перевозить кокаин в США в обмен на оружие.

Законы, которые якобы чтят в судах, в конечном счёте вторичны по отношению к законам спроса и предложения. Как только кто-то обнаруживает эффективный метод зарабатывания денег, который идёт в разрез с законом, властям приходится принять это за данность (тайно или явно), если только этот метод не угрожает всей остальной экономической системе в целом. Размеры чёрного рынка в России и Мексике сопоставимы с масштабами легальной рыночной деятельности в этих странах. Подобно тому, как североамериканские корпорации являются по сути более могущественными, чем правительство США, мексиканские наркокартели имеют возможность вести вооружённую войну с мексиканским правительством. И вот уже мексиканские политики говорят о возможности легализации наркотиков как стратегии по разделению и контролю наркокапиталистов.

В соответствии с рыночной логикой, люди принимают решения, основываясь на взвешенной оценке риска и возможного выигрыша. У каждого человека и каждой корпорации есть определённое представление о степени допустимого риска. Существуют инвестиционные фонды, имеющие дело с такими инвестициями, чистая прибыль по которым немногим выше нуля, и такие брокеры, которые играют исключительно на курсе стабильных ценных бумаг, доход по которым минимален. Игроки на чёрном рынке приняли решения о допустимых для себя рисках в соответствии с собственными жизненными условиями и решили, что игра стоит свеч.

Но с течением времени характер риска и выигрыша может измениться по мере изменения законов и норм. Например, при легализации какого-либо вида наркотика на этот рынок приходят новые инвесторы. И по иронии судьбы в результате легализации какой-либо деятельности, которой вынуждены заниматься бедняки, лишённые возможности вести бизнес легально, эти же люди оказываются в проигрыше: на арену выходят крупные конкуренты, которые вытесняют их на задворки. Многие малообеспеченные семьи оплачивают учёбу своих детей в колледжах благодаря продаже марихуаны, но если её полностью легализовать, табачные компании в считанные недели произведут передел рынка.

Поскольку чёрный рынок является частью капиталистической экономики, он тоже стал ареной антикапиталистической борьбы. Мелкие независимые уголовники борются с иерархически организованными преступными группировками. Проститутки образуют кооперативы, чтобы не платить сутенёрам. В широко известном сквотированном голландском районе Христиания торговцы марихуаной годами мирно уживаются со сквоттерами, участвуя в поддержании автономного характера поселения. Низовое общественное сопротивление в Дублине и других подобных городах вытеснило продавцов героина из своих районов. Ничто из вышеперечисленного не является моделью, по которой мы могли бы устроить жизнь вне капитализма. Мы просто хотели показать, что везде, где существует неравенство, возникает сопротивление.

Бизнесмен из США: «А у вас что, разве не коррупции в стране? И взяток никто не даёт?»

Бизнесмен из России:«Коррупция? Что ты! У нас та же система, что и у вас. Только наша более демократична: в моей стране каждый может в индивидуальном порядке «пролоббировать» свои интересы. А у вас всё настолько бюрократизировано, что только самые богатые могут повлиять на благоприятный исход дела. Уверен, что вы включаете взятки в ВВП».

Для молодёжи, которая лишена всякой надежды выжить в системе, банда становится корпорацией, ВУЗом, религией, жизнью… У меня на шее набито «Eight Trays», а на груди — «Crips». Несложно представить себе Джорджа Буша с «Республиканец» и «Капиталист» в этих местах.