Работа

Мы не пытаемся впарить утопию. Мы хотим изучать те практики общественных отношений, которые помогали нашему виду в прошлом оставаться здоровой частью экосистемы на протяжении последнего миллиона лет, полагая, что это помогло бы нам просуществовать хотя бы ещё несколько тысяч лет. Эти простые устремления заставляют нас вступать в прямую конфронтацию с существующим общественным порядком.

Что же может положить конец рыночной тирании? У нас нет простых ответов однако мы уверены, что это — самый важный вопрос. Полумеры соблазнительны, потому что кажется, что их проще осуществить, чем коренные изменения. На самом же деле гораздо проще уничтожить капитализм целиком, чем бороться с его проявлениями, не затрагивая главных причин. Для начала можно обозначить заведомо тупиковые пути, а затем попробовать предположить, что может помочь.

Благотворительность не решает проблем, вызванных капиталистической системой. То же касается работы волонтёров или политических движений, сосредоточенных на одной–единственной проблеме (зоозащита, ЛГБТ, профсоюзное движение, антифашизм, антивоенное движение и т. п.) Мы можем потратить всю жизнь, пытаясь излечить один симптом за другим, но так и не приблизиться к открытию лекарства от болезни.

Когда на капитализм навешивают ярлык «зелёный», это не делает его устойчивым. Не спасёт и добровольное ограничение нашего потребления. Когда экономическое устройство поощряет деструктивное поведение, добровольное самоограничение означает всего–навсего отказ от чего-то в пользу менее щепетильных конкурентов. Покуда остаются такие стимулы, только самое авторитарное правительство может навязать людям кодекс самоограничения. Не стоит выбирать между экологическим коллапсом и экофашизмом, нужно искать другие варианты.

Профсоюзы не спасут нас от капитализма. Когда корпорации вольны перемещать рабочие места из одной части планеты в другую по своему усмотрению, локальное сопротивление на рабочем месте теряет всякий смысл. Даже всеобщая забастовка в отдельно взятой стране не поможет делу. И даже если бы мы смогли защитить права рабочих в отдельно взятой области промышленности, это всего лишь обеспечило бы их конкурентным преимуществом по отношению к другим угнетённым и изгоям. Нам нужны структуры, способные разрушить саму пирамиду, а не защищающие интересы тех или иных групп внутри неё.

Новые технологии также не избавят нас от капитализма. Файлообменные сети, бесплатное ПО, социальные сети не затрагивают основ материального неравенства. Покуда нашими жизнями правит экономика, партисипативные форматы отношений служат лишь более мягкой интеграции людей в систему.

Индивидуализм не поможет убежать от капитализма. Нет никакого «снаружи», куда можно сбежать. Преступная деятельность может быть выгодна эксплуатируемым и лишённым, но она не выводит нас за рамки системы. Зачастую успешные хакеры и мошенники в итоге заканчивают свои дни сотрудниками ЧОП и ФСБ.

Не посягая на сам капитализм, движения, выступащие за освобождение личности, никогда не покончат с несправедливстью и неравенством. Быть эксплуатируемым таким же человеком как вы ничем не лучше, чем быть эксплуатируемым другим. И даже если бы все мы имели равные возможности в рамках капитализма, даже если бы доминирование и эксплуатация распределялись без привязки к расе, полу или любому другому признаку, капитализм всё равно сохранил бы свою угнетательскую сущность.

Правительственные реформы не излечат капитализм. Они могут временно облегчить симптомы, но класс частных собственников имеет все преимущества в использовании государственного аппарата. Даже если бы антикапиталисты захватили власть и установили своё правительство, самое большее, на что бы они оказались способны — это подчинить себе капитал — то есть, стать новым классом капиталистов. Коммунисты уже сделали это в XX веке, и последствия были катастрофическими. В лучшем случае, правительственные решения проблемы равноправного контроля над капиталом могут реализоваться через силовые структуры. Но даже если бы такое произошло, мы бы оказались в другом вие ада: авторитарная система без авторитарных властей.

Самоуправления и «прямой демократии» недостаточно для преодоления капитализма. Капиталистические институты будут создавать те же эффекты даже без начальства и правителей, если мы будем использовать их по непосредственному назначению. Точно так же и государства до сих пор правят без всяких монархов. Если мы захватим свои рабочие места, но продолжим на них работать, если нам всё так же будет необходима экономика для получения доступа к ресурсам, мы по–прежнему будем испытывать всё то того же отчуждение от самих себя и от окружающего мира.

Нет никакой гарантии, что капитализм рухнет сам по себе, даже если произойдёт какая-то глобальная катастрофа. Более 150 лет марксисты обещают нам скорый коллапс капитализма как только «созреют» необходимые условия. И после очередного кризиса выяснялось, что капитализм ещё больше упрочил своё положение. В следующий раз, когда он окажется в опасности, мы должны решительно действовать, чтобы начать наконец жить по–другому.

Иного пути нет: если мы хотим коренных перемен, то придётся отказаться от частной собственности на капитал. Речь не идёт исключительно об экономической или политической трансформации, но о трансформации прежде всего социальной и культурной. Её нельзя навязать сверху. Она должна произойти в результате осознанной деятельности критической массы людей, готовых защищать свои жизни и интересы.

Мы не можем знать наверняка, застанем ли мы крах капитализма. Но мы знаем, что, рано или поздно, он произойдёт. А пока что мы можем распространять среди людей антикапитлистические идеи, способствуя их усвоению в общественном сознании как оппозиции существующему порядку. Это необходимо, чтобы общество не тяготело к реформистским или реакционным программам. Мы также можем подрывать веру в капиталистическую систему, демонстрируя, что она не только не является лучшим способом устройства наших жизней, но и не является ни единственно возможной ни даже стабильной и надёжной. Капитализм — это заклятие, наложенное на всех нас. Его можно разрушить.

Мы бы хотели подчеркнуть ещё раз: уже в начале промышленной революции люди организовали сопротивление, основанное на общих производственных ролях. Они образовывали профсоюзы и налаживали подрывные отношения. После рабочих компромиссов начала XX века, линия фронта сместилась в область потребления. Отчуждение в обществе массового производства породило массовые протесты. По мере того как потребительские рынки становились всё разнообразнее, протест становился всё более субкультурным.