Работа

Часто случается, что такие «точки соприкосновения» носят характер реакции, то есть это реакция на какой-то новый уровень несправедливости, превосходящий всё, с чем свыклось население страны. Людям легко выступить единым фронтом против новой несправедливости, но очень тяжело представить какую-либо позитивную альтернативу. Само понятие легитимности создано обществом, чтобы быть недостижимым для тех, кто выбирает сопротивление. Например, не существует «легитимного пространства», на котором угнетённые могли бы защищать свои права. С этими ограничениями можно бороться, распространяя тексты, в которых затрагиваются более глубинные проблемы, чем полицейская жестокость или несправедливое законодательство, где предлагается более фундаментальная критика и видение радикально иного общественного устройства. Приучайте себя действовать в соответствии с распостраняемыми вами идеями — теория не будет убедительной, пока другие люди не увидят её практическое воплощение.

Ищите уязвимости и линии напряжения в существующей структуре власти. Она (власть) распределяется неравномерно, но в разных случаях принимает разное воплощение: деньги, внимание, влияние в обществе. Эти «валюты власти» не всегда взаимозаменяемы, не всегда подчиняются одним и тем же законам. В грядущих конфликтах возможно образование новых линий напряжения благодаря противоречиям между разными ветвями власти. Мы можем и должны воспользоваться этим.

Эффективность какой-либо формы сопротивления зависит от того как она распространяется и как взаимодействует с другими формами. Самое важное в какой-либо акции сопротивления — это её соотношение с другими подобными акциями.

Те, кто выступает против удушающих объятий капитализма, должны прийти к ассоциированию себя со всеми другими борцами. Если они не сделают этого, то как успешны бы они ни были, капиталисты смогут нейтрализовать такие группы с помощью «сепаратных сделок»: их интересы будут удовлетворены в ущерб другим. Самое большее, чего они смогут достичь — это стать новой правящей элитой, никак не преобразовав непосредственно саму систему.

Нельзя измерять мощь революционного движения по тем же критериям, что и мощь полицейских формирований. Сила восстания — социальная, а не военная. Вопрос всегда заключается в том, насколько заразителен пример, насколько широко народ охвачен революционными идеями, насколько глубоки преобразования в межличностных отношениях. Народное восстание способно одержать верх над значительно лучше оснащённой армией, если сохранит свой народный характер. Зато как только общество чётко разделено на «повстанцев» и «реакционеров», когда определён масштаб проблемы и выявлены зачинщики, государство может с уверенностью применить силу и победить.

Поэтому не позволяйте врагам изолировать вас от других таких же как и вы. Не замыкайтесь в своих субкультурах, не давайте радикалам навязывать себе смутно понятные концепции, которые невозможно донести до общественного мнения. Социальные перемены происходят не столько благодаря самим движениям сопротивления, сколько благодаря демонстрации заразительных примеров возможных перемен. Это означает, что люди, оказавшиеся в центре преобразований, могут дать революционному проекту больше, чем партизаны от революции, которые талдычат одно и то же 20 с лишним лет. Возможно первая категория людей не успела ещё продумать все свои политические взгляды и отношение к разным тактикам, зато их непоследовательность и неловкость компенсируются гибкостью, напористостью и оптимизмом, не говоря уже о том, что они открыты к общению с людьми, не выбравшими сторону в конфликте. Как только они станут чётко определять себя как радикалов, роли, которые они будут играть в народных восстаниях, будут всё менее активными. Конечно, такие люди могут продолжать борьбу, могут даже достичь в этом высот. Но их позиции в этой борьбе уже будут жёстко определены.

Когда приходит время оценить тактику или стратегию, одним из главных критериев должен быть следующий: способствует ли этот метод открытию новых возможностей и обеспечению коллектива ресурсами. Иногда можно позволить себе поражение ради достижения некоей цели, но если перенапрячься, то потом будет сложно восстановиться. В конечном счёте многие проекты рушатся из-за отсутствия возможности вернуть затраченные ресурсы — нельзя бесконечно долго вести борьбу на истощение без получения какой-либо психологической подпитки и материальной помощи.

Но если метод борьбы всё-таки открывает доступ к каким-то ресурсам, то важно знать, как осуществляется этот доступ и как происходит оборот ресурсов. Если мы не хотим воспроизводить собственнические капиталистические отношения, то нам следует избрать такой подход к удовлетворению своих материальных потребностей, который создат принципиально иное отношение к товарам. Сопротивление является антикапиталистическим лишь до той поры, пока способствует немедленному и безусловному установлению такого рода отношений. Если используемые нами ресурсы по–прежнему функцинируют в условиях частнособственнической модели, то можно ожидать появления в нашей среде всё тех же властных отношений, наблюдаемых нами в капиталистической экономике.

С другой стороны, создавая новые инфраструктуры, мы наглядно демонстрируем совершенно иной образ жизни, побуждая людей сражаться за него. Это довольно тяжело реализоватьи при имеющейся тенденции к приватизации чуть ли не всего подряд, но всё упрощается, когда капитал теряет контроль. Мы должны быть готовы воспользоваться любой возможностью для создания новых форм богатства, которыми можно владеть сообща.

Четыре века назад пиратство было столь эффективным благодаря тому, что в относительно безопасных условиях океанского плавания матросы могли без особых проблем восстать против офицеров и захватить корабль. Корабль предсавляет из себя общество в миниатюре, только находящиееся за пределами влияния вооружённых сил, сохранявших

хрупкий балнс сил на суше. Как только случался бунт, первым делом составлялся коллективный договор между всеми матросами, происходила коллективизация всего корабельного имущества, и только потом люди отправлялись на войну со старым порядком. Такая форма восстания могла размножатся методом деления, когда команда делилась на две группы. Возможна была и вирусная форма распространения, когда пираты захватывали другой корабль и освобождали команду. Была инфекицонная форма, когда пират шёл матросом на другой корабль. Бывало и так, что моряки только слышали историю о бунтах других матросов, уходивших в пираты, после чего принималось решение последовать этом примеру. Что же теперь может стать пиратским кораблём новой эпохи? Какие пространства и ресурсы мы можем захватить и обратить против общества, основанного на частной собственности?