Михаил Ремизов - Русские и государство. Национальная идея до и после «крымской весны»

●Львиная доля средств, выделяемых Центром на развитие республик Северного Кавказа, выводится элитами в соседние и центральные регионы России. Что, в свою очередь, означает бурную экспансию клановой экономики за пределы Северного Кавказа, со всеми вытекающими последствиями, и еще меньшую заинтересованность правящих кланов во внутренней стабильности республик (главный экономический резон которой – защита инвестиций).

●Мегапроекты, инициируемые федеральным центром для развития и стабилизации региона, такие как «Курорты Северного Кавказа», имеют/будут иметь в дальнейшем обратный эффект, так как, во-первых, не основаны на вовлечении местного населения и распределении рисков с местным бизнесом (на этой почве уже возникло и впоследствии будет возникать немало конфликтов), во-вторых, создают зоны повышенной уязвимости федерального центра перед лицом диверсионно-террористических и иных форм шантажа.

В дальнейшем любые проекты экономической модернизации на Кавказе должны быть ориентированы на то, чтобы привлекать инвестиции местных элит, возлагая на них риски и ответственность, а также способствовать занятости местного населения. Необходим новый пакт федерального центра с правящими элитами республик: обогащаясь, прямо или косвенно, за счет финансовой поддержки со стороны федерального центра, свои средства они должны инвестировать в пределах региона и более нигде. Только тогда они окажутся заинтересованы во внутренней стабильности и будут вынуждены защищать свои инвестиции.

Крайне важно ограничить экспансию клановой экономики в иные регионы РФ, и прежде всего в соседние с северокавказскими республиками края и области. Важно – с точки зрения интересов как «русских» регионов, так и самих кавказских республик (по причинам, изложенным выше, – вывод ресурсов вовне является одной из причин эскалации нестабильности и консервации отсталости).

Сегодня наблюдается масштабная экспансия северокавказских этнических сообществ, с опорой на элиты северокавказских республик, в Ставропольском крае. Возникает множество конфликтов (социально-экономических, имущественных, бытовых), растет недовольство местного населения (со стороны как русского населения, так и традиционно сильных в регионе диаспор – армянской, греческой и др.). С аналогичными проблемами сталкиваются Краснодарский край, Ростовская, Астраханская области и некоторые другие регионы. Преимущественно речь идет о регионах Южного федерального округа.

В РФ стала привычной практика наделения полпредств своего рода «спецмиссией» в рамках задач регионального развития (преодоление депопуляции в ДФО, обеспечение занятости в СКФО и т. д.) и, соответственно, расширенными возможностями для ее выполнения. В этой логике ЮФО необходимо сознательно и последовательно выстраивать в качестве фронтирного региона своего рода «засечной черты» от этнополитических угроз с южного направления.

Это потребует принятия ряда системных мер. В их числе:

●координация деятельности органов исполнительной власти и правоохранительных структур по противодействию экспансии кланово-диаспоральной экономики, этнической организованной преступности, исламского радикализма;

●поддержка и поощрение самоорганизации местного гражданского общества для защиты общественной безопасности и гражданских прав, в том числе – на традиционной для региона казачьей основе (если понимать под казачеством не общество исторической реконструкции и не наследственный/псевдоэтнический статус, а модель самоорганизации русского населения на этническом фронтире, каковой оно и было исторически);

●повышенное внимание и уважение (не меньшее, чем в случае северокавказских республик) по отношению к местным традициям южнорусских, казачьих регионов (традиционно специализирующихся на выполнении роли организованного фронтира). В том числе – актуализация в общественном сознании вопроса о компенсациях за эпизоды притеснения русского/казачьего населения Кавказа и смежных регионов на всем протяжении XX века (первые годы советской власти и «расказачивание», кампании «коренизации» и расширения этнических регионов, элементы геноцида в Чечне 1990-х годов). Среди прочего это могло бы стать противовесом эскалации требований этнической общественности («черкесский вопрос» и др.);

●назначение сильной в аппаратном и политическом отношении фигуры на пост полпреда с обеспечением соответствующего объема ресурсов и полномочий;

●перевод в состав ЮФО Ставропольского края. Его роль во внутренней геополитике России – быть не донором решения проблем северокавказских республик (тем более, как уже было сказано, происходящая экспансия не решает, а усугубляет эти проблемы), а плацдармом русского присутствия в регионе.

В целом, именно «казачьи края» – Ставропольский и Краснодарский – видятся естественным ядром Южного федерального округа как фронтирного пояса вокруг зоны этнополитической нестабильности. Если посредством комплекса административных, полицейских, финансовых, культурных мер и сигналов будет четко обозначен рубеж, с которого русские не отступят, это будет способствовать восстановлению позиций Москвы на Кавказе.

Россия, как и большинство крупных исторических наций, имеет выраженное этнокультурное ядро и, соответственно, присутствие/положение русских в том или ином регионе РФ стратегически равнозначно присутствию российской государственности.

Привычную модель взаимоотношений «федеральный центр – административные элиты республик – титульные этносы», при которой русские оставались в стороне и многие вопросы решались за их счет, необходимо решительно скорректировать и дополнить с учетом русского фактора в этнических регионах.

Применительно к Северо-Кавказскому региону это означает, как уже было сказано, необходимость укрепления периметра фронтирных русских регионов. И лишь в отдаленной перспективе, при благоприятном развитии событий, – «реколонизацию» Кавказа в процессе модернизации его экономики, неизбежно сопровождающейся притоком квалифицированных трудовых кадров.

Применительно к республикам Поволжья, где доля и социальная роль русского населения остаются высокими, но постепенно сокращаются, необходимо предотвращение его дальнейшего оттока. Последнее требует мер по предотвращению этнической дискриминации в доступе к государственной службе и иных сферах, обеспечению прав родителей выбирать стандарт языкового образования, поощрению деятельности русских организаций в культурно-просветительской сфере.