Лев Вершинин - Грозная Русь против «смердяковщины»

С этим не поспоришь.

Ибо правда.

Безупречно подтвержденная сухими фактами.

Нет нужды повторять уже изложенное, и тем не менее: как ни крути, но в эпоху Ивана «мазали лоб зеленой» только по семи статьям: убийство, изнасилование, содомия, киднеппинг, поджог жилого дома, отягощенный гибелью жильцов, ограбление храма, государственная измена, – а при «тишайшем» Алексее Михайловиче «расстрельными» были уже 80 видов правонарушений. При Петре же Великом и того больше, свыше 120. И вообще, не поленюсь повторить, число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам: около 5 тысяч человек. Ну хорошо, о мелочи (слугах, доверенных холопах и так далее) в синодиках не поминали, поэтому умножим вдвое, даже втрое – и получим 15 тысяч. За 50 лет. Причем из этой цифры надо убрать всех казненных до 1547 года – то есть до совершеннолетия Ивана, – поскольку за жертвы взаимной грызни Шуйских, Бельских, Глинских и других боярских кланов юный государь ответственности не несет. Но и после бракосочетания и принятия царского венца никаких ужасов, превышавших понятия эпохи, не было: казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах… Более того, прежде чем угодить на плаху, практически все они успели провиниться не по разу и бывали прощены под крестное целование, то есть на казнь шли как клятвопреступники, можно сказать, по меткому определению Николая Скуратова, « политические рецидивисты ».

И тем не менее обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть фильмы и почитать газету, упорно навязывают мысль, что опричники Иоанна Грозного перебили половину населения страны, подставили Москву под татар, затеяли «никому не нужную Ливонскую войну» и так далее, и тому подобное. Причем если историки-профессионалы, пусть и сто раз либеральные, все же стараются как-то видеть края, то «популяризаторы» берегов вообще не знают.

Скажем, Эдвард Радзинский и Андрей Буровский, касаясь причин начала Ливонской войны, буквально одними и теми же словами (впрочем, вполне возможно, что один у другого и списал) излагают, как жуткий Иван, решив рубить окно в Европу, напал на мирную, беззащитную Ливонию и жестоко ее изнасиловал. Ярко описываются дикие зверства московитов, многословно и многослезно повествуется о бедах несчастных немцев, гордых поляков и храбрых литовцев. Без оттенков: только черное с одной стороны, только белое – с другой. А так не бывает. Тут даже ребенку ясно: «Не верю!» – как говорил Станиславский.

И верно.

Стоит чуть копнуть, и картина наливается всеми цветами радуги.

Даже комментировать не нужно, достаточно цитат.

Вот, пожалуйста, о «русском зверстве»:

« Воспользовавшись тем, что охрана (Нарвы) покинула городские стены, русские бросились на штурм. Они проломили ворота и овладели нижним городом. Захватив находившиеся там орудия, ратники развернули их и открыли огонь по верхнему замку, готовя лестницы для приступа. Однако защитники замка к вечеру сами сдались, на условиях свободного выхода из города. 30 июня 1558 года, после разрушения русской артиллерией крепостных стен и башен, немцы отступили в верхний замок. Фон Паденорм изъявил желание и тут держать оборону, однако оставшиеся в живых защитники крепости отказались продолжать бессмысленное сопротивление. В знак уважения к их мужеству Петр Шуйский позволил им выйти из крепости (Нейгаузен) с честью…»

«Когда, потеряв надежду на помощь извне, гарнизон и граждане Дерпта решили вступить в переговоры с русскими, Шуйский обещал не разрушать город и сохранить его жителям прежнее управление и слово сдержал ».

« Сообщение флорентийского купца Тедальди, сделанное отцу Поссевину 11-го, 12-го и 13-го июля в русском городе Дисне о делах Московии. Названный Тедальди заявил, что многое из того, что в Польше и Ливонии обыкновенно распространяют про Московита, он нашел несправедливым. Так, он решительно отвергает, чтобы этот государь, по взятии Полоцка, утопил, как говорят, монахов ордена св. Франциска, так называемых бернардинов».

А вот, извольте, о цивилизованных европейцах.

« В марте 1559 года было заключено перемирие с Ливонской конфедерацией… Воспользовавшись отсрочкой, Ливонская конфедерация собрала подкрепление, и за месяц до окончания срока перемирияв окрестностях Юрьева ее отряды напали на русские войска. Русские воеводы потеряли более 1000 человек убитыми…»

«Во взятых крепостях поляки и литовцы полностью уничтожали русские гарнизоны. В Великих Луках поляками было истреблено все население, около 7 тыс. человек. Польские и литовские отряды разоряли Смоленщину, Северскую землю, Рязанщину, юго-запад Новгородчины, грабили русские земли вплоть до верховьев Волги. Произведенные ими опустошения напоминали худшие татарские набеги. Литовский воевода Филон Кмита из Орши сжег в западных русских землях 2000 сел и захватил огромный полон…»

«В ноябре 1580 шведы взяли Корелу, где было истреблено 2 тыс. русских, а в 1581 заняли Ругодив (Нарву), что также сопровождалось резней. Погибло 7 тыс. русских; победители не брали пленных и не щадили мирное население».

«5 сентября пожар охватил Великие Луки, после чего защитники вынуждены были согласиться на капитуляцию. Однако разъяренное потерями польское воинство, а главное, «толпа обозной челяди» начала жестокую расправу с побежденными. Некоторый стыд от невозможности остановить избиение безоружных людей испытывали даже польские командиры. Процитируем относящиеся к этому позорному событию слова из дневника Л. Дзялынского, старосты Ковальского и Бродницкого: «Наши учинили позорное и великое убийство, желая отомстить за своих павших товарищей. Они не обращали ни на кого внимания и убивали как старых, так и молодых, женщин и детей. Начальники, не будучи в состоянии удерживать их, отъезжали прочь, а имевшие сострадательное сердце не допускали убивать тех, которых наша кавалерия захватила в плен, в особенности женщин и детей».

«Не имея продовольственных запасов, защитники Падиса терпели страшный голод: поев всех собак и кошек, в конце осады они питались соломой и кожами. Тем не менее русский гарнизон 13 недель мужественно сдерживал натиск шведского войска. Лишь по истечении этого срока шведам удалось взять приступом крепость, которую упорно обороняли едва живые русские воины. После падения Падцы все уцелевшие в последнем бою защитники города были перебиты ».

Достаточно.

И не подумайте, что я хочу кого-то в ущерб кому-то восхвалять. Всякое бывало. Шла обычная средневековая война, со всеми ее неизбежными атрибутами. Вот только в который раз уже столь излюбленные еврочеловеками и российским креативным людом двойные стандарты полностью перекручивают ход событий. А в том, что господа Буровские-Радзинские гнут свою линию, лично для меня ничего удивительного нет. Им, в конце концов, не за правду платят.