Алексей Кофанов - Тайные смыслы Второй мировой

В 1935 году появилось англо-германское общество, в него вошли «Юнилевер», «Данлоп Раббер», Британская сталелитейная экспортная ассоциация и «Бритиш петролеум». [157] Знаменитый британский производитель пушек, брони и военных кораблей «Виккерс-Армстронг» в журнале вермахта «Militar-Wochenblatt» рекламировал свои танки. [158] Акционеры «Виккерса» в 1934 году потребовали гарантий, что корпорация не вооружает рейх. Председатель компании ответил: «Мы не делаем ничего без санкции нашего правительства» [159].

Ну? Каково? Англосаксы всё разрешили — и сами же снабжали!

9 и 16 марта 1935 года Германия объявила о возрождении своей боевой авиации (люфтваффе) и всеобщей воинской обязанности. Тоже плевок Версалю. Как реагировали хранители мира Англия и Франция? Объявили протест. Что ж, славненько…

Но 26 марта в Берлин прибыла британская делегация во главе с министром иностранных дел Джоном Саймоном и лордом-хранителем печати Энтони Иденом. Переговоры завершились торжественным приемом в английском посольстве. Там посол сэр Эрик Фиппс выстроил в шеренгу своих детей, и они, вскинув руки, прокричали: «Зиг хайль!» Даже немецкий переводчик признал, что это выглядело «немного постыдно» [160].

Посол Британии. Зиг хайль…

«Во всей истории дипломатии не было такого примера длительного подталкивания агрессора (с 1935 по 1939 год) к нападению на государство, которое уже давно было избрано правящим классом Великобритании в качестве мишени» [161], — писал историк Ф. Ротштейн.

Бывший министр экономики Германии Я. Шахт сказал на Нюрнбергском процессе: «Когда началось вооружение Германии, то другие страны не предприняли ничего против этого. Нарушение Версальского договора было воспринято совершенно спокойно. В Германию были посланы военные миссии, чтобы наблюдать за процессом вооружения, посещались военные заводы. Делалось все, но только не для того, чтобы воспрепятствовать вооружению» [162].

Ну. Где «ковался фашистский меч»?

14 августа 1939 года министр иностранных дел рейха И. Риббентроп написал В. Молотову [73] Он совмещал тогда должности председателя Совнаркома и наркома иностранных дел. Сталин же никаких государственных постов не занимал с 1923 по 1941 год, был лишь главой партии. : «Идеологические расхождения были единственной причиной, по которой Германия и СССР разделились на два враждебных лагеря. Противостояние может закончиться раз и навсегда. Жизненные пространства Германии и СССР прилегают друг к другу, но в столкновениях нет потребности. У Германии нет агрессивных намерений в отношении СССР.

Врагами как национал-социалистической Германии, так и Советского Союза являются капиталистические демократии Запада. Они снова пытаются втянуть СССР в войну против Германии. В 1914 году эта политика имела для России катастрофические последствия. В общих интересах обеих стран — избежать разрушения Германии и СССР, что было бы выгодно лишь западным демократиям. Кризис в германо-польских отношениях, спровоцированный политикой Англии, а также британские попытки создания антигерманского блока делают желательным скорейшее выяснение германо-русских отношений…» [163]

Дипломатический язык туманен, но суть вот: немцы предложили нам союз. С геополитической точки зрения это разумно: лишь союз континентальных держав может быть прочным и взаимовыгодным, и именно сближения немцев и русских панически боялись британцы. Звучит и верная мысль: «демократии Запада пытаются втянуть СССР в войну против Германии».

Но мы-то с вами знаем, что рейх был создан англосаксами и покорно выполнял их волю! И Сталин это знал. Так что реальная суть документа — во фразе «кризис в германо-польских отношениях».

Вторжение в Польшу Гитлер наметил на конец августа. Скорее всего, Сталин знал и об этом. Анализируем ситуацию: немцы захватывают Польшу, выходят к границе СССР, а договора между нами нет, и отношения скорее враждебные. Что за этим следует? С огромной вероятностью — германо-советская война прямо сейчас , когда наша промышленность еще не готова вооружить армию.

Немецкое вторжение все равно неизбежно, но надо оттянуть его как можно дальше!

Как?

Или подружиться с кем-то против Гитлера — или договариваться с ним самим.

Мы выбрали первый путь: в очередной раз предложили Англии и Франции заключить договор о коллективной безопасности. И нам ответили! Впервые! 11 августа в Москву прибыли делегации этих двух стран.

Однако…

То были генералы без права что-либо подписывать — они могли лишь языками чесать. Более того, руководитель английской миссии адмирал Р. Дракс получил инструкцию «вести переговоры как можно медленнее» [164]. И прибыли гости не самолетом, а тихоходным пароходиком до Ленинграда, затем поездом до Москвы. Дольше — только пешком…

Ясно? Они стремились дотянуть до немецкого вторжения в Польшу — чтобы Москва, связанная этими переговорами, не общалась с Германией.

И они тянули.

Мы предлагали составить четкий документ: как, когда и какие конкретно силы наших стран должны действовать, если Германии нападет — на Францию, на СССР, на Польшу, на Румынию или на Прибалтику. То есть предусмотреть все варианты и РЕАЛЬНО к ним подготовиться.

Но партнеры вместо конкретики навязывали словеса типа «ударить всеми силами», «в кратчайшие сроки»… Полная безответственность. Кроме того, в разгар переговоров европейцы потребовали четырехдневного перерыва — дескать, ждут решения своих правительств.

Подчеркиваю: это середина августа тридцать девятого ! До начала самой страшной в истории войны — две недели. Если б мы заключили союз, то Гитлер не посмел бы действовать, и уцелели бы десятки миллионов людей.

Но Англия и Франция такой союз саботировали.

Переговоры продолжали быть бестолковой болтовней, время уходило, и мы были вынуждены принять предложение Риббентропа. 23 августа он прибыл в Москву, где и родился следующий документ:

23 августа 1939 г.

Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления дела мира, пришли к следующему соглашению:

I. Обе Договаривающиеся Стороны ( далее ДС. — А. К .) обязуются воздерживаться от всякого агрессивного действия в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.

II. Если одна из ДС окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.