Array Коллектив авторов - Дети войны. Народная книга памяти

Шофер нашей колхозной полуторки дядя Коля прошел всю войну и вернулся домой стариком, совершенно глухим, его очень сильно контузило, и он потерял слух.

Наступил июль 41 года. По шоссе со стороны Пскова потянулся непрерывный поток отступающих. Шли, в основном, повозки, много было беженцев, которые тянули на себе тачки всяких конструкций, шли солдаты, санитарные машины, шли так плотно, что нельзя было перейти на другую сторону. Много жителей ушло из нашей деревни, особенно колхозный актив. Наши деревенские дошли до Новгорода и, перейдя Волхов, обосновались кто где мог. Там они работали всю войну в колхозах и на предприятиях. Все они вернулись домой в конце 44 года, когда нас освободили.

Наш дед Иван пережил войну 1914 года, и опыт жизни в военное время у него был. Самое первое, что он сделал, – это выкопал на краю нашего огорода землянку. Она была небольшая, метра три квадратных, но глубокая и имела потолок.

Все колхозное имущество, которое не забрали в армию, распределили по дворам колхозников. Так у нас появилась телега, лошадь, плуг, борона.

Где-то в десятых числах, часа в три, мы с Сашей пошли купаться на реку. В середине деревни река делала изгиб, и наш северный берег был песчаный и мелководный, здесь брали песок для хозяйственных нужд, и весь берег был изрыт углублениями. Возле воды был чистый песок, там мы купались и загорали. Лето было жаркое, и вся деревенская малышня пропадала там целыми днями. И вот, в один из дней, на берегу реки около нашего деревенского пляжа, в полдень, остановилась воинская часть. Было жарко. Солдаты, конечно, раздевались, мылись и купались. На берегу между дорогой и берегом стояла походная кухня. Солдаты накупались, пообедали, стали собираться в дальний поход. Мы с Сашей в это время находились на пляже. Вдруг из-за леса, на другом берегу реки, вылетел самолет. Он летел низко вдоль реки. Я увидел, как что-то отделилось от самолета и полетело вниз. Раздался взрыв. От нас это было метров 300.

Следующий взрыв произошел в реке. Поднялся очень высокий столб воды. Самолет летел дальше, на восток, уже над деревней. Следующий взрыв произошел в конце деревни. Бомба попала в дом моего деда по отцу. Дом был большой, но в нем уже не жили.

У отца была большая семья: 5 братьев и одна сестра. Дед уже умер, бабушка сильно болела, и потом, когда пришли немцы, она уже умерла. Остальные дети жили в разных городах со своими семьями, все были взрослые.

Я увидел, как полетели бревна в разные стороны, и, что удивительно, дом не загорелся. Папина мать, моя бабушка, находилась в другом доме. В это время прибежал к нам брат Женя, ему было почти десять лет, и увел нас домой, посадил в землянку, принес мешок с сушеными яблоками и приказал сидеть, а сам куда-то убежал. Пришел он к нам часов в восемь вечера и привел нас домой. Дома топилась печь, что меня сильно удивило, я раньше никогда не видел, чтобы печь топили вечером. Бабушка жарила мясо, потом пекли хлеб. Нас мама накормила и уложила спать. Было еще очень светло, вдруг над деревней пронеслось низко несколько самолетов. Они пролетели над деревней на восток, не стреляя и не бомбя. Через минут десять они вернулись назад, пролетев на запад. После этого все стихло, и мы с Сашей уснули.

Наши женщины, вооружившись ведрами и коромыслами, принесли в наш лагерь эти сваренные немецкими поварами макароны. Макароны были с консервами и много масла.

Проснувшись утром, я увидел запряженную в телегу лошадь. Из разговоров старших я слышал об эвакуации. Я не знал, что это такое, но предположил, что нужно куда-то ехать. Часов в десять утра дед посадил нас на телегу, и мы поехали. Ехали мы в сторону леса на север. Там в лесу, километра через три, протекала река Ситня. Она текла с запада на восток, в основном все время по лесам. Впадала она в нашу реку через 15 километров. Река неширокая и неглубокая, но вода в ней очень чистая и холодная. Вот к этой реке мы и приехали. Там я увидел почти всех наших деревенских. Было как-то очень интересно, мы, ребятня, купались в Ситне и плюс ко всему могли целый день ловить раков. Потом сюда пригнали коров и всю живность, готовили пищу на костре в большом чугунном котле. По ночам слышалась канонада, часто летали самолеты, их обстреливали. Там мы прожили с месяц.

В течение этого месяца произошли важные события. Возле нашей деревни произошел бой. Деревня наша с севера и востока окружена лесом. Но лес от деревни начинался через полтора-два километра. С юга была река Шелонь, а на другом берегу – Дновский район, и на берегу реки стояла деревня Кипрово.

Отступая, наши части поставили за деревней, в начале леса, танки, и, когда немцы начали наступать, завязался бой. В результате этого боя были подбиты две немецкие машины. Одна машина была набита продовольствием – макаронам, крупами, галетами и прочим, – другая буксировала кухню. Наши танки были подбиты и сгорели, немецкие были сразу убраны. Немцы почему-то бросили и кухню, и машину с продуктами, и даже не подожгли.

Наши женщины, вооружившись ведрами и коромыслами, принесли в наш лагерь эти сваренные немецкими поварами макароны. Макароны были с консервами и много масла.

После этого боя наступило затишье. И вот однажды к нам в лагерь верхом на лошади приехал немецкий офицер. Он подозвал к себе ребят постарше и спросил, показывая рукой на реку: «Ситня?» Ребята сказали да, он еще посмотрел на карту, потом свернул ее, сунул в планшет, развернулся и уехал в сторону деревни. Так впервые мы увидели немца. Пока мы там жили, дед выкопал окоп на высоком берегу Ситни. Тогда те, у кого были возможности, выкопали окопы, сделали потолки из бревен, поставили внутри, верней, заготовили буржуйки. Эти окопы нам очень пригодились зимой с 43 на 44 год, там нам пришлось прожить два месяца.

Вскоре после встречи с немцами все деревенские вернулись в деревню. Когда приехали домой, все оказалось на месте, деревня была цела. Вокруг деревни находились поля, засеянные рожью. Поля были наполовину смяты гусеницами танков. На нашем огороде стояла немецкая легковая машина около бани. Возле переднего левого колеса была маленькая воронка. Осколок от взрыва пробил капот и перебил рулевую трубу, и все, в остальном машина была исправна. Машина в таком виде простояла до зимы. Мы боялись что-нибудь брать с нее, но так как немцы к ней интереса не проявляли, то дед стал ее потихоньку использовать. Сначала он снял колеса и достал камеры. Там была красная резина очень хорошего качества. Из этой резины впоследствии дед наклеил всем галоши и валенки. Снял внутреннюю обшивку кузова, и мать сшила мне куртку, которую я проносил всю войну. Братья постарше растащили весь щиток приборов. Так она простояла до 44 года. Когда пришли наши, весной 44-го, – сняли двигатель и мосты, а кузов забрали позже. Так что мы с Сашей играли в настоящей машине, где были руль, педали и прочее. А когда выросли, проработали всю жизнь шоферами.