Алан Гринспен - Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования

И дня не проходит, чтобы в инфраструктуре нашей страны не обнаружился какой-нибудь недостаток, требующий устранения. Средний возраст дорог и автотрасс, по данным Бюро экономического анализа, вырос с 16 до 25 лет с начала 1970-х гг. Тем, кто не раз попадал в выбоины на дорогах, цифры не требуются, чтобы видеть, как наши дороги все больше приходят в негодность. Ветшают и системы канализации, и здания государственных больниц. Даже наши национальные парки приходят в запустение.

Но нагляднее всего «возрастные изменения» видны в вооруженных силах. Если бы у нас не было избыточных производственных мощностей и инфраструктуры, когда мы вступили во Вторую мировую войну, нам бы не удалось противопоставить врагу ошеломляющее производственное превосходство. Размер бюджетного дефицита во время войны был мерой, которая показывала, как мы направляли сбережения частного сектора на военные нужды. Но для того, чтобы снизить потребление и увеличить сбережения, потребовалось нормирование.

С момента окончания войны средний возраст военных сооружений и боевой техники вырос более чем в четыре раза. Если бы нужно было привести пример устаревшей военной техники, то для этого, безусловно, подошел бы парк В-52, стратегических бомбардировщиков дальнего действия. В 1952 г. я писал: «Задачи межконтинентальной бомбардировочной авиации теперь будет решать новый бомбардировщик со стреловидным крылом и восемью реактивными двигателями, проходящий в данный момент испытания, — В-52»1. Его последняя версия B-52H, выпуск которой закончился в 1962 г., успешно использовалась не далее как в 2003 г. в Ираке. Предполагается оставить его на вооружении до 2040 г. Я уверен, что у множества нынешних пилотов отцы, а возможно, и деды летали на более ранних модификациях этого прославленного воздушного судна. До сих пор на боевом вооружении у нас состоят 85 Н-моделей, оснащенных современной радиоэлектроникой.

Старение американского военно-морского флота удостоилось еще большего внимания прессы. Наши авианосцы рассчитывались на 50 лет эксплуатации, и многие из них очень неплохо выглядят для своего возраста. Не знаю, правда, относится ли к ним USS Constitution (известен также как Old Ironsides — «Железнобокий старина»), старейшее находящееся на плаву военное судно, деревянный фрегат, завоевавший свою боевую славу во время англо-американской войны 1812 г. Он стоит особняком. Он был спущен на воду в 1797 г. и до сих пор, без сомнения, остается самым знаменитым в своем роде представителем нашей боевой техники. Моряки в шутку говорят, что энергетическая установка этого фрегата — это 42 710 кв. футов парусов на трех мачтах.

Если Old Ironsides — старейшее судно в нашем военно-морском арсенале, то новейшее, которое выпустят только в 2016 г., — это авианосец Gerald R. Ford, первый из авианосцев в классе Ford, который пополнит флот уже стареющих авианосцев классов Nimitz и Enterprise. Трудно представить более подходящий способ отдать дань моему бывшему боссу, президенту Форду, чем назвать в его честь новейшую разработку в области военной техники.

Танку Abrams, главной ударной силе нашей армии, уже более 30 лет, так же, как и БМП Bradley. Все же значительная часть нашего вооружения новая, разработанная в основном для операций в Ираке и Афганистане. Часть его, например большие специальные грузовики, сконструированные таким образом, чтобы выдерживать взрывы мин на дорогах в зонах боевых конфликтов, могут не пригодиться в будущем.

Не совсем понятно, однако, насколько критичен нынешний возраст вооружения для нашей национальной безопасности. Все это зависит от того, кто будет нашим предполагаемым противником через 5–15 лет. Многие аналитики считают, что вероятность столкновения сверхдержав, которая существовала в течение четырех десятилетий после Второй мировой войны, очень мала, но утверждать это с уверенностью никто не берется. Наша военная структура существенно не изменится — слишком много времени нужно для этого. Но типы военного снаряжения, которые мы будем закупать в ближайшие годы, сильно зависят от долгосрочного баланса сил.

Проблема устаревания техники служит камнем преткновения для военных и политических тактиков, и, похоже, такая ситуация сохранится и в ближайшем будущем. Очень надеюсь, что их спор разрешится, не дожидаясь очередного конфликта, в котором американским вооруженным силам придется демонстрировать свои возможности.

Проблема старения инфраструктуры не может не касаться частного сектора. С 1970-х гг. средний возраст производственных фондов вырос с без малого 10 лет почти до 13 лет. Эта тенденция еще более заметна в оптовой торговле, в коммунальной сфере и воздушном транспорте.

Доля частной нежилой недвижимости в реальном ВВП постоянно снижалась с 1981 г., и эти здания не заменялись, отражая, вероятно, как замедление роста населения трудоспособного возраста (меньше рабочих, меньше зданий), так и недавнее, после 2008 г., увеличение дисконтирования ожидаемых прибылей от очень долгосрочных активов.

Вряд ли можно сомневаться в том, что модернизация нашей инфраструктуры назрела уже давно. Не сложно показать, сколько времени и топлива тратится впустую в автомобильных пробках из-за того, что рост пропускной способности дорог не успевает за ростом числа автомобилей. Однако поддержание инфраструктуры в должном состоянии — задача не из простых. Главное препятствие — финансирование. Наша денежно-кредитная политика не сулит ничего хорошего. Чтобы сбалансировать бюджет, необходимо либо увеличить доходы на две пятых, либо уменьшить на четверть текущие расходы, либо сделать и то и другое. Вряд ли нам удастся получить сбалансированный бюджет даже через 10 лет. Повышение федеральных расходов на инфраструктуру увеличит дефицит (отрицательные сбережения) и должно сопровождаться, ex post , сравнимым ростом сбережений домохозяйств и частного бизнеса за вычетом капиталовложений либо увеличением объема заимствований за границей. В той мере, в которой рост дефицитного расходования сокращает капиталовложения, подавляется экономический рост в краткосрочной перспективе и производительность — в долгосрочной. Нужно, конечно, учитывать влияние инфраструктуры на производительность. Рост расходов на инфраструктуру, безусловно, увеличивает номинальный ВВП, что, в свою очередь, должно повысить уровень валовых внутренних частных сбережений, но этого далеко не достаточно.

США уже не та страна, которая после окончания Второй мировой войны создала функционирующую инфраструктуру, государственную и частную, хотя и направляла часть ВВП на нужды холодной войны. Тогда нам это удалось потому, что норма сбережений составляла 10 % дохода домохозяйств. Теперь, как я уже говорил, эта норма близка к 5 %.