Алан Гринспен - Карта и территория. Риск, человеческая природа и проблемы прогнозирования

Недостатки инфраструктуры являются лишь частью более глобальной проблемы, стоящей перед США, — количества ресурсов, зарезервированных на непредвиденный случай. Существуют, конечно, запасы, не используемые много лет, например Стратегический нефтяной резерв. Некоторые запасы, которые мы создаем, лежат без движения длительные сроки и могут вообще никогда не потребоваться: запасы вакцин на случай эпидемий, которые так и не случатся, дамбы на случай наводнений, которые так и не произойдут. И конечно же, наш главный резервный актив — это вооруженные силы.

Подобные активы нужны как гарантия на случай, например, иностранного вторжения, эпидемии, цунами, урагана — того, что нельзя наверняка предсказать и что может никогда не произойти. Тем не менее это требует создания определенных запасов, которые не участвуют в производстве потребительских товаров и услуг. Они используются только в критических ситуациях. Эти буферные запасы связаны с непредвиденными событиями, которые варьируют от непредсказуемых, но повторяющихся, до непредсказуемых и редких. Первые могут быть предметом страхования, так как предлагают довольно устойчивую доходность страховщикам. Последние — нет.

Так, пожары предсказать нельзя. Но они случаются везде достаточно регулярно, чтобы создать и финансировать пожарные части, и по стоимости это равнозначно страховым премиям. Мы не можем также предсказать, что случится с нашим здоровьем, но, поскольку болезни все же происходят, и достаточно часто, существуют системы страхования здоровья, больницы и поликлиники. Могут создаваться буферные запасы дорогих строительных материалов (например, специальной стали), потребность в которых возникает раз-другой в полстолетия после землетрясений, или молниеотводов, в которые молния может ударять каждый месяц или декаду.

Самые очевидные объекты страхования — жизнь и недвижимость. На мой взгляд, чем выше уровень жизни, тем больше доля ВВП, приходящаяся на частное страхование. Долгосрочные неопределенные риски имеют неизвестные распределения вероятностей и поэтому не могут страховаться. Страхуются только те риски, вероятность которых могут оценить актуарии. Риски, которые крайне изменчивы, предлагают слишком нестабильную доходность.

Решение о финансировании буферов — это одно из самых важных решений, которые должно принимать общество осознанно или автоматически. Если лица, определяющие политику, на государственном или частном уровне, решат защищать граждан от всех мыслимых рисков, то существующий уровень жизни в стране неизбежно снизится. Финансирование таких «инвестиций» требует увеличения сбережений и, соответственно, уменьшения немедленного потребления. Ресурсы можно использовать сразу, а можно отложить про запас, но то и другое одновременно сделать невозможно. Буферы — это «спящие» инвестиции, которые могут бездействовать и казаться непродуктивными большую часть срока своего существования. Но они входят в наши совокупные реальные основные фонды (и в реальный собственный капитал). Это не случайно, что такой защиты от землетрясений, как в Японии, нет в менее богатых странах с таким же риском сильных землетрясений. Эти страны, явно или неявно принимают решение не снижать уровень потребления с целью финансирования таких случайных событий. Так, Гаити, очень бедная страна, до сих пор полностью не восстановилась после землетрясения 2010 г. Но она и не выстраивала защитную инфраструктуру, как Япония, и не имела ресурсов, чтобы восстановиться самостоятельно. Буферы — это в значительной мере роскошь, которую могут позволить себе богатые государства. Только у богатых стран есть ресурсы для защиты населения от событий, вероятность наступления которых очень мала.

Какую часть текущего объема производства общество готово отдать, чтобы защититься от кризисов, наступающих раз в 50 или 100 лет? Как оно приходит к такому решению и кто его принимает? Если решения об уровне приемлемого риска принимаются главным образом на частном уровне2, то ответственность за маловероятные события, вроде землетрясения и цунами 2011 г. в Японии, в основном лежит на правительствах. Хотя официальных данных для оценки размеров и качества наших буферных резервов нет, старение и деградация основных фондов, как государственных, так и частных, ясно указывает на то, что такая их часть, как буферные резервы, тоже приходит в упадок.

Еще до того, как план этой книги созрел у меня в голове, я отчетливо понимал, что базовое допущение классической и неоклассической экономики о рациональном поведении людей в процессе преследования собственных долгосрочных интересов является не совсем правильным. Ну а кризис 2008 г. заставил меня пересмотреть более ранние представления о том, что наши инстинктивные склонности проявляются случайно и потому не вписываются в экономические модели. Тем не менее уже в самом начале работы над этой книгой я с удивлением обнаружил, что многие вроде бы случайные переменные можно учесть в статистически значимых регрессионных уравнениях. Как показывают факты, многие, если не все, экономические решения были явно стабильны в долгосрочной перспективе, насколько я мог проследить. А мой список примеров длинный, хотя и не исчерпывающий.

В задачи этой книги не входит разработка детальной модели. Но подобная модель должна включать в себя ряд переменных, отражающих те проявления человеческой натуры, которые демонстрируют долгосрочную экономическую стабильность. В их числе временнóе предпочтение (и процентные ставки), премии за риск инвестирования в акции, мультипликатор «прибыль/цена» и, с XIX в., норма частных сбережений. Они отражают границы страха и эйфории, которые определяют динамику экономического цикла. В целях прогнозирования можно считать, что они останутся бестрендовыми в будущем.

Кроме того, существуют постоянные величины, на которые не влияют свойства человеческой натуры, такие как сумма социальных выплат и валовые внутренние сбережения как процент от ВВП. Другие постоянные в прогнозировании включают численность рабочей силы, т. е. потенциально работоспособные в 2030 г., которые уже родились, и среднее число отработанных часов.

Из-за непостоянства и непредсказуемости человеческой натуры, прогнозирование всегда будет носить характер игры «орел-решка». Но я верю, если правильно интегрировать некоторые аспекты систематического проявления инстинктивных склонностей, ограниченные рыночными силами и принципами двойной бухгалтерской записи, то мы сможем значительно увеличить точность прогнозирования. Эйфория всегда будет порождать бычьи рынки, подпитываемые стадным поведением, за которыми следуют спровоцированные страхом схлопывания пузырей.