Захар Прилепин - Не чужая смута. Один день – один год (сборник)

А в тридцатые они не жили, но им Радзинский всё рассказал — какое там было поголовное советское рабство и вообще кошмар исключительный, который заменил жизнь целиком. И если кто-то из живших в те времена кошмара и рабства не заметили — значит, они были слепцы.

Такой подход называется у нас критическим, прогрессивным и цивилизованным.

А ты, мракобес, стой в стороне и знай своё место.

Приехал человек из Аргентины, молодой и дельный аргентинец, рассказывает, что за последнее время резко, в разы выросло количество людей, изучающих русский, в целом на Россию смотрят с надеждой, по поводу санкций говорят: у нас всё есть, давайте с нами дружить.

Говорит он, собственно, то, что здесь нами давно обсуждалось, но мне важно было услышать это от него самого: в целом Латинская Америка, самые сильные игроки на континенте ждут — в самом хорошем смысле — усиления России, ищут максимально широких контактов и мечтают про ослабление тех, кого они там все ненавидят, догадайтесь с одного раза, кого именно.

Изоляция, что сказать.

Впрочем, понятно, что для просвещённой публики какая-то там Латинская Америка не показатель. Вот к нам не приехал на гастроли всемирно известный актёр Ишкевич Лапуштрайтис из знаменитого города Рильно-Мыльно, а также лупецкий национальный театр «Квочка» с нашумевшим спектаклем «Ваше покаяние» — это, конечно же, всё, финал, «доигрались», «одиночная камера», «мир отвернулся от вас», «дружить будете только с Северной Кореей».

Нет, мы будем учиться дружить с континентами. А в Северной Корее, кстати, тоже люди живут — мужественные, сильные и трудолюбивые. У них есть чему поучиться.

Что до Лапуштрайтиса — его мы попозже позовём. И он приедет в нашу одиночную камеру пожалеть нас. И получить гонорар и самую благодарную публику на свете.

Когда коллеги по цеху периодически вступают в полемику — у меня мозг начинает ломить от тоски.

Писатель Роман Сенчин подробно изложил тезис о том, что России не надо помогать Крыму и всякому там Донбассу, а лучше помочь родному Кызылу (Роман оттуда родом) или, скажем, Пскову. Этому доводу уже полгода, его сорок тысяч человек повторили, я даже не знаю, как на это всерьёз отвечать.

Надо было, что ли, письмо написать крымчанам в своё время: «Ребята, у нас тут нет газопровода в деревне, поэтому давайте без нас, ладно? Ваш Русский Мир».

Или завтра накатать письмо ополченцам: «Ребята, прекращайте там свои дела. В Кызыле плохие дороги и ещё там дураки. Надо сначала этим заняться. С приветом, ваш писатель Роман».

Если бы писатель Сенчин во все времена определял, чем России стоит заниматься, России ничем заниматься бы не стоило никогда, потому что пока Россия шла до Казани, в Сибирь и до Владивостока, что-то там искала в Калининграде или в Порт-Артуре — в Рязани всегда были худые крыши. Крышами надо было заниматься, крышами! Идиоты. Жили бы теперь как люди. Вокруг Рязани.

Если совсем серьёзно, то отвечаю серьёзно: именно те проблемы, которые поставила перед собой Россия, — дают ей шанс видоизмениться именно с точки зрения отношения к гражданам, измениться её экономике в целом и, наконец, осознать, кто мы и зачем. Россия может рухнуть на этом пути, но может собраться, наконец.

(Как и Украина, кстати, но они идут своим путём, и ради бога, попутного ветра.)

Мельком увидел в ленте очередной истероидный пост одного российского массового производителя антироссийских истерик, зацепился курсором за «лайкнувших», и первый десяток фамилий был такой: Кайло, Овсиенко, Рошаль, Марьяш, Абрамчук, Сейтжанов, Камышенко, Азизов, Гомер.

Мы за дружбу народов, безусловно.

Но в Фейсбуке однозначно сложился новый авторский формат: блогер на экспорт.

Экспортный вариант, улучшенный, кнопочки перламутровые, громкость тысяча децибелл, инструкция на русском прилагается.

«Вы одиноки в ваших чувствах к ужасному тоталитарному соседу? Жмите на перламутровую кнопочку, вам споют арию Курбского».

Во Франкфурте в присутствии немецкой публики мы спорили с Дмитрием Глуховским на тему Украины. В очередной раз услышал довод от Мити на тему того, что Россия ужасно испугалась появления рядом соседа, который выбрал жить с «европейскими ценностями», а не с «феодальными» (позже Митя решил, что «феодальные» в отношении РФ слишком мягко, и стал наши местные ценности называть «рабовладельческими»).

Только что читал подобную же точку зрения в интервью, кажется, Алексея Навального. Российская власть, говорит он, ужасно напугалась, что Украина построит рядом царство свободы — и тогда собственные граждане прозреют, и снесут режим. Кремль не мог этого допустить.

Знаете, мы тут сами не поклонники режима, но этот анализ натурально восхищает.

Для начала, в этой логике, позиция Крыма и Юго-Востока в расчёт не принимается: то есть этих людей с их не-желанием идти к европейским ценностям (можно даже без кавычек) в принципе — нет. Составляют ли они 97 % или 57 % от общего числа проживающих в регионах — не имеет значения, их в принципе не существует. Есть только свинцовая тяжесть кремлёвских башен.

Затем, совершенно непонятно, как же ж мы позволили жить Эстонии, Латвии и Литве — это ж соседи! Там сотни тысяч русских! Они ж там построят царство свободы и полного евросоюза, мы ж тогда прозреем. Надо срочно танки туда вводить. Чего ж не ввели-то до сих пор?

Глуховский, правда, уточнял, что Украина — сосед «славянский». А когда рядом живёт славянин без «золотых батонов» — это вдвойне убедительно.

Ну, тогда Польшу надо завоевать. Там такая свобода, такое счастье, такие права — и тоже славянин, тоже сосед, тоже был в составе России. Или как?

…Вот придумают мои товарищи какую-то, прямо говоря, ерунду, и повторяют её до оскомины.

А, ещё у Навального прочитал, что Путин при помощи Крыма «поднял свой рейтинг». Всё и было задумано, рейтинга для.

А люди есть в Крыму? Люди-то есть там или нет? Они хоть что-то значат, с их собственным мнением?

Нет. Субъект истории — это только те, кто на Майдан выходят. А всякие там ополченцы — это пешки кремлёвские.

Такая наша демократия. То она есть, то её сразу нет.

Надо уже ввести во все европейские хартии новый закон. Вот он.

Так как русские люди — народ к демократии не склонный, демократические установки и демократические понятия на них не распространяются и к ним не применяются.

Перечитывал тексты субкоманданте Маркоса — с удивлением обнаружил, что он ещё в начале «нулевых» созывал лесбиянок и геев воевать против неолиберализма. Как быстро всё меняется.

Схожее допущение сделал Эдуард Лимонов, кажется, в «Другой России»: тоже в самом начале «нулевых» созывая сектантов всех мастей, как бы отринутых новым порядком, восстать против этого порядка. Лимонов же некоторое время надеялся на субидеологию «сексуальной комфортности» — когда революционные общины смогут удовлетворить любых желающих в любых желаниях.