Захар Прилепин - Не чужая смута. Один день – один год (сборник)

С одной стороны — цифра огромная, с другой — в масштабах страны не столь уж заметная. Маленький городок, целиком.

Впрочем, таких людей много не бывает никогда.

Даже казачьи походы в Персию «за зипунами» или в Османскую империю собирали ватаги в сотню-другую-третью казаков (казачество быстро обрастало мясом и на войну не торопилось) — и там эти мобильные бригады ухитрялись захватывать целые города и даже облагать данью правителей крупнейших азиатских государств.

Если идти дальше вглубь истории — то можно вспомнить конкистадоров, которых поначалу едва набиралось, чтоб хватило на команду, — однако эти времена считаются эпохой небывалой пассионарности в истории Испании или Португалии.

Наконец, пресловутые викинги были вопиющим меньшинством в скандинавских обществах той поры — а шороху эти свирепые люди на лодках наводили такого, что крупнейшие государства и княжества Европы не знали, куда прятаться. Да что там — они до Америки доплыли раньше Колумба… Сегодня эти глухие времена вспоминаются где-нибудь, скажем, в Норвегии, как недосягаемые и мифические, — таких персонажей в приличном обществе не сыщешь.

И первые, и вторые, и третьи были, как сегодня бы сказали, разбойниками и террористами.

(«Посмотрите на Моторолу, по-моему, он не умеет разговаривать», — отвечали тут мне. Зато вы отлично умеете разговаривать. Собственно, это всё, что вы умеете.)

Теперь об этих разбойниках и террористах написаны тонны книг, на них паразитирует бизнес и кинематограф всего мира, и «цивилизованные люди» с лёгким трепетом в поджилках наблюдают больших и свирепых людей на широких экранах. Их доверяют играть лучшим национальным актёрам — чтоб они правильно воплотили лучшие национальные черты.

К чему ведём: Россия переживает времена мощнейшего пассионарного всплеска. Нам не нужно подыскивать актёров, чтоб «красиво изобразили», — мы вполне можем на них посмотреть своими глазами.

К тому же важно учесть: подавляющее большинство из сорока тысяч поехали туда за просто так — вообще без «отпускного пособия», без минимальной жажды и возможности наживы — в отличие от казаков, конкистадоров и викингов: движимые, как правило, исключительно идейной мотивацией.

Все мы живём в необычные времена. Про такие времена потом дети в книжках читают и думают: ах, если б это было при мне!

Это при тебе, сынок, это сейчас.

Сны мне снятся не иллюстрированные, а из слов. Там ничего не происходит.

Всё уже произошло.

Слово собирается, как влага.

Иногда бывает музыка во сне — я просыпаюсь, некоторое время её пою, а потом она пропадает.

А здесь приснилась целая молитва, я поторопился записать, но тоже расплескал всё по пути — во сне молитва была разноцветная и тёплая.

А остались только эти слова.

Сейчас я их скажу.

Благодатель Спасе наш, благодарно вопиём: спасибо Тебе, что этот окаянный и покаянный год случился для нас и с нами.

Скорый в заступлении, как самый скорый, испепеляющий рельсы, поезд, укрепи нас.

Не проедь по нам, если окажемся на пути Твоём.

Долготерпив и многомилостив Ты — потерпи ещё немного.

По грехам нашим воздавал всем и воздай ещё — воздаяние Твоё понесём в своём сердце от своего порога до Твоего.

Когда спросишь нас, зачем сделали мы то, что сделали, ответим: Ты дал нам свободу воли, и мы выбирали себе судьбу по душе, и от неё не бежали, а ползли за ней.

Все дела наши — всего лишь попытка преодолеть Твоё молчание, как самую большую реку.

Теперь пережили день и переплыли год, вслушиваемся и думаем: угадали мы?

Но даже если не угадали — все, кого я знаю, из числа сделавших свой выбор, — сделали бы его опять, когда б клубок миновавшего года смотали бы заново.

Те же, кто уже не имеет голоса на земле, — пусть помилуют нас, когда встретимся.

«Почему я не либерал» («Летучие бурлаки», Москва: АСТ, 2014).

«Джек Ричер» (2012).

«Коробочка» (армейск. сленг) — единица бронетехники: БТР, БМП и т. п.

Немецкий перевод, в русском оригинале — «Россия в концлагере».