Захар Прилепин - Не чужая смута. Один день – один год (сборник)

Когда начался Майдан — я на фруктовом складе грузчиком работал. Думал про Майдан: обойдётся. В марте застал начало протестов в Одессе: я там заочно учился и на сессию приехал. Когда мне говорят, что Одесса сделала свой выбор — я просто посылаю нахер этих людей. Потому что видел, кто на эти Украинские марши ходил.

В Одессе есть пара очень хороших вузов, в которые едет учиться молодежь из Западной и, ещё чаще, из Центральной Украины. Именно они всю движуху и создавали. Плюс заезжие гастролеры: хунвейбины и гитлерюгенд чистой воды, только украинской закваски! Без них никуда.

Еле себя сдерживал, когда их шествия проходили прямо под моим балконом на Французском бульваре.

Уже вернувшись домой, смотрел видео, как наши пацаны разгоняли сторонников Майдана. Тогда ещё ни одного флага ДНР видно не было.

Заметьте разницу в жестокости. При донецкой расправе, когда наших было больше, а их только два автобуса, — у них погиб один человек. Я не говорю “только лишь один”: и один — много, — но могло быть хуже. Люди не давали забивать гастролёров до смерти, поднимали, отряхивали и отпускали.

В ополченцы пошёл после случившегося 2 мая в Одессе. Я знал сотни настоящих отморозков с Донецка. Но я никогда не поверю, что они так смогли бы бесноваться и так гордиться тем же кошмаром, что устроили эти, в Одессе. Это выше моего понимания! Девочки, делающие коктейли, и девочки, равнодушно смотрящие на обгорелых людей, — думаю, у многих это засело в памяти. А когда останавливали пожарную машину там, помнишь? Так и хочется крикнуть во всю глотку: КАК?! Как они могли это сделать? Тут ни одни аргументы не помогают.

Знаешь, если бы вместе с нами ужаснулась Западная и Центральная Украина, и они обвинили бы сами себя за перебор — мне правда, кажется, что всё можно было замять.

Но об этом случае промолчали все медийные личности! Где этот… Вакурчук, певец из “Океана Эльзи”, который беседовал о единстве с донецкими студентами? Куда он делся сразу? А Михолок из группы “Ляпис Трубецкой”, интересно, сильно гордился своими “воинами света” и в этот раз?

Все сделали вид, что этого не было: это же не “небесная сотня”!

В Донецке тогда началась своя волна. У людей был пример Крыма, и чего греха таить — многие надеялись на тот же вариант. А кто не надеялся — просто понял, с кем он жил в одной стране эти двадцать с лишним лет.

Когда бои в Славянске пошли полным ходом — был очень важный момент: абсолютное большинство местных поддержали восставших.

Я понял, что моё время настало, когда уже не мог спать по ночам. И все аргументы закончились — “это братоубийственная война!”, “мы лишь марионетки!”, “убить человека — страшный грех!”, все… Всё это так — но моих земляков убивали люди, которые, судя по всему, эти аргументы даже не рассматривали, им же всё понятно. У них же никаких сомнений: “Слава Украине, смерть ворогам!”

С середины мая до конца июня я был в подразделении, которое базировалось в Донецке. Командиром был Мансур. Бегал по родному Донецку с автоматом с двумя рожками и в спортивном костюме — не было ни формы, ни б/к. Хотя обучали там неплохо.

Потом перебрался в Иловайск. Там были пацаны, которые вышли из Славянска — с дисциплиной у них поначалу обстояли дела не очень… Но потом там главным стал Гиви, и всё сразу наладилось.

Нас в роте было не больше ста человек. Ну и мы были те, кто, собственно, этот город держал.

Позже мы уже стали батальоном “Сомали”, в котором я и был до последнего времени.

У меня четыре ранения, ты знаешь. Первое было в Иловайске, я тогда впервые работал из РПГ. Дурак был — слов нет. Мне тогда кто-то сказал, что обычная осколочная морковка на РПГ — это страшный прожигающий снаряд. Ну, я и поверил. Мы мост держали. И когда на нас пошел БТР — я и выстрелил. Но он, естественно, только на секунду остановился — и опять пошёл. Потом я взял в руки термобар и отправился на ту же позицию, пацаны меня, как они потом рассказывали, даже перекрестили: думали, что это самоубийство. А я, если честно, от выплеска адреналина даже не понимал, что нельзя два раза стрелять с одной и той же позиции, но там трасса была — другую позицию и не найти. В общем, лупанул славно, на два часа их атаку задержал. Сразу после своего выстрела услышал звук их ПКВТ. Пацана, который меня, так сказать, прикрывал, серьёзно ранило в задницу, а я себя щупаю — вроде всё только по касательной: они разрывными работали, на свои дырки в одежде потом смотрел и удивлялся — многое прошло просто в миллиметрах от тела. Короче, ничего серьёзного впопыхах на себе не заметил.

В первый день серьёзных боев — жарко было, за день, наверное, выстрелов двадцать я из шайтан-трубы сделал. Контузило слегка после работы танков. В те дни впервые на моих руках ополченец погиб, он местный был, двое детей у него осталось. Но потом один из осколков в груди у меня загнил — я с ним три дня бегал, — и мне его в Харцызске доставали.

Достали — я сразу обратно. Уже второй штурм готовился. Мы держали блокпост “Церковь”. Под конец дня нас уже на этом перекрёстке глушили со всех четырёх сторон. Десять человек “трёхсотых” у нас было, раненых вывозили с боем. Очень хорошо проявил себя командир взвода Кисель. Будь на то время я старшим — возможно бы, и струхнул.

Конечно, помню момент, как Шустрый из мотороловских шёл к нам на блокпост с флагом Новороссии. Наверное, это — один из самых счастливых моментов в моей жизни.

Представляешь? Это ты не деньги выиграл, не с красивой девчонкой переспал и даже не взял очень важный турнир по боксу. Это что-то большее: наши пришли.

Ну и когда мотороловские продолжили зачистку и стали окружать укров, на наш блокпост опять пошла их штурмовая группа. Я, как всегда, с РПГ чистил зелёнку. И мне прилетело из АГС в спину…

Насчёт раненых — это вообще отдельная история.

Тому же Киселю в Иловайске чуть ли не наживую нос зашивали. А Жук выпивал и ножом сам себе осколки доставал…

После был донецкий аэропорт и при штурме нового терминала мне или пулёмет, или что-то снайперское в плечо сработало, мяса оттяпали чуть ли не с кулак. И, сука, угодили прямо в моё травмированное плечо.

Но аэропорт — это вообще мясорубка. И все их рассказы про киборгов умиляют. У них потерь было уж точно не меньше, чем у нас. Но им нужно было как-то реабилитироваться… Вот мы и получаем сведения о том, что в аэропорту то всю “Альфу” захерачат, то полсостава “Вымпела” убьют…

От пулевого я быстро очухался — за две недели: спасибо хирургу из ОЦКБ.

Вернулся опять на позиции, чуть больше недельки повоевал и, как говорится, “и снова здравствуйте”.

Мы стояли на пожарке в аэропорту. По нам танк сработал… Когда вытаскивали осколок из ноги — задели нерв. Он долго восстанавливается, теперь особо не побегаешь.