Юрий Поляков - Государственная недостаточность. Сборник интервью

– Наверное, я один из немногих писателей моего поколения, живущий литературным заработком, на вольных хлебах. Хотя все возможности стать получающим зарплату секретарем Союза писателей или главным редактором у меня были. В момент какого-то кадрового помрачения, в результате которого и явились на нашу голову многие нынешние столоначальники, мне даже предлагали возглавить газету «Красная звезда». Но я дорожу творческой свободой.

Однако «Юность» – это особая статья. Как прозаик я родился в этом журнале. Благодаря личному мужеству Андрея Дмитриевича Дементьева, в течение многих лет возглавлявшего журнал, еще в те откровенно цензурные годы были напечатаны мои повести «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа». Все мои произведения без исключения увидели свет в «Юности», я очень благодарен этому журналу, точнее, тому журналу, который был до ухода из него А. Дементьева и редколлегии.

Кстати, моя фамилия в списке членов редколлегии в первом номере за этот год, вышедшем после полугодичной паузы, это какая-то целенаправленная ошибка. Я тоже вышел из редколлегии. И дело не в том, что А. Дементьев, уходя, порекомендовал меня на пост главного редактора, а меня не выбрали. Возглавлять журнал в наше сумасшедшее время – тяжкий крест, и нужно сто раз подумать, прежде чем взвалить его на себя. Дело в отношении. Я все понимаю, все моральные и материальные проблемы сотрудников журнала, но как можно решать судьбу издания, не поставив даже писательскую редколлегию в известность?! Вместо альтернативных выборов устроить аппаратный междусобойчик!

– Как вы уже говорили, традиционно все ваши новые произведения первоначально печатались в «Юности». В каком же журнале теперь мы сможем их прочитать?

– Сейчас так много различных изданий, что проблемы, где напечататься, лично у меня не было: после публикации фрагментов новой повести поступило несколько предложений, но я, если честно говорить, избалован широкой аудиторией прежней «Юности». А новые, малотиражные издания рассчитаны, по-моему, в основном на экспериментальную прозу, интересную самим экспериментаторам и их друзьям. Поэтому особого выбора у меня не было, ибо широко популярных изданий, сориентированных на близкого мне читателя, очень мало, если не сказать – единицы. Я предложил повесть в журнал «Смена», который возглавляет Михаил Кизилов, повесть понравилась и увидит свет в восьмом номере за этот год.

– Здесь, я думаю, уместен вопрос: о чем ваша новая повесть?

– Это несколько необычная для меня вещь – антиутопия. Подзаголовок у нее – «Выдуманная История». А называется повесть «Демгородок».

Не знаю, как вы, как мои читатели, но лично я перестройку в том виде, в каком она состоялась, воспринял чрезвычайно болезненно. Флобер шутил, что архитекторы – обычно дураки, забывают, что в доме должна быть лестница. Кто же тогда наши «архитекторы», если они забыли даже о том, что в доме люди живут? Нам второй раз за один век навязали грех большевистского нетерпения. Только тогда железной метлой загоняли в социализм, а теперь той же метлой оттуда выгоняют. Зачем? Ну, разумеется, ради нашего же блага. Причем нас с вами, как водится, даже не спросили…

– А референдум?

– А это был не референдум. Это был общенациональный тест на то, как население усваивает штампы средств массовой информации. Подтвердилось: усваивает хорошо. Ну, посудите сами, если бы власть в действительности хотела узнать, что о ней и ее курсе думает народ, разве она бы стала превращать телевизор – а во время подготовки к референдуму в особенности – в пресс для штамповки единомыслящих мозгов? Еще три года назад я писал о том, что начавшиеся процессы с подлинной демократией ничего общего не имеют, что это всего-навсего «комедия политических масок», за которыми скрывается все то же большевистское презрение к человеку. А расплатой за эту буффонаду стала трагедия распадающейся державы (не империи, а державы!), трагедия людей, гибнущих на своей земле, трагедия тех, кто оказался без родины там, где родился и вырос… Только пусть мне не говорят, что реформ без издержек не бывает. По этой логике и Ленин – лучший друг детей, а Сталин – отец родной!

Два года я не писал, поскольку литературный труд казался мне ерундой по сравнению с катаклизмами, которые трясут страну, по сравнению с всеобщим распадом. Но потом понял, что все это когда-нибудь кончится (во что трансформируется – вопрос другой), и нужно зафиксировать, сберечь настоящий момент – не «дословно», хронологически, как в газетных публикациях, а в художественной форме.

В новой повести я попытался смоделировать, чем могут завершиться процессы, идущие в стране. Если реформы будут углублять социально-нравственный раскол, то, возможно, и военным переворотом. Причем, я убежден, в военном перевороте прежде всего виноваты те, кто неумными действиями сделал военный переворот в государстве возможным, а только потом те военные, что непосредственно переворот осуществили!

Я допускаю и левый переворот, кстати, не менее кровавый, но мне захотелось смоделировать правый, ибо им пугают больше всего.

– Допустим, к власти в результате «ядерного шантажа» приходит обыкновенный командир подводной лодки. Какие шаги предпримет новый диктатор? По моей версии, он соберет всех, кто довел страну «до жизни такой», и посадит их хоть и за проволоку, но в садово-огородное товарищество, где все будут наделены шестью сотками и щитовым домиком, – словом, тем, что ныне является пределом мечтаний рядового труженика. Диктатура в стране будет развиваться по своим законам, а в «Демгородке» – где встретятся бывшие противники и соратники по партиям, создатели законов, журналисты, экстрасенсы, ученые мужья… окажется там даже бывший народный депутат, все время спавший на сессиях и неоднократно показанный в таком состоянии по телевизору… – там продолжится жизнь по старым (нашим нынешним) законам – с разборками, кто чем занимался до августа 1991 года и после него…

– Но «Демгородок» – это не только политическая сатира, но и повесть о любви. На фоне «реформ» И. О. (Избавителя Отечества) адмирала Рыка и жизни врагоугодников и отчизнопродавцев разворачивается история любви ассенизатора и дочери крупного злодеятеля, выпускницы Кембриджа. Однако пересказывать художественное произведение – неблагодарное и ненужное занятие. Могу только добавить, что моя новая повесть – это и антиутопия, и политическая сатира, и детектив, и «лавстори», и литературная пародия.

– «Демгородок» уже завершен, а завершился ли ваш растянувшийся на два года творческий кризис?

– Я сейчас тружусь над повестью, работу над которой прервал, когда «пошел» «Демгородок». Называется она «Гипсовый трубач», и говорится в ней о нашем поколении – без злобной иронии, без отречения от своих прежних взглядов, без обличительства, а с легкой ностальгией. Задумано еще одно произведение, которое в определенной степени будет касаться оккультных наук, поэтому я сейчас читаю много книг на эту тему.