Кейтлин Моран - Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки

– А хочется вам иметь детей?

– Детей? – гоготала я. – Детей? Чувак, на моей кухне мыши сдохли с голоду, потому что там жрать нечего. Я даже глистов не смогу прокормить. Иметь детей! Ха-ха-ха!

Это был первый раз – но не последний.

В общем-то, я понимаю, почему журналисты задавали мне этот вопрос. Когда я сама работала журналисткой, я тоже его задавала.

Поначалу, конечно, нет. Когда я брала интервью, скажем, у Бьорк или Кайли Миноуг, то «хотите-ли-вы-иметь-детей» было бы, на мой взгляд, последней вещью, о которой их стоило бы спрашивать. И я ни разу не спросила об этом братьев из Oasis или Клива Андерсона. Но если вы работаете для глянцевого женского журнала – что я время от времени и делала, – нередко случается, что редактор по прочтении сданного вами материала звонит для такого вот разговора.

Редактор. Это замечательно. Действительно прекрасно. Потрясающе. Великолепно. Нам понравилось. Очень[ пауза]. Всего только два замечания. Прежде всего, что на ней было надето?

Я. Не знаю. Блузка?..

Редактор: Чья блузка?

Я(запутавшись). Ее блузка?

Редактор. Нет, от кого была эта блузка? Nicole Farhi? Joseph? Armani?

Я (добросовестно). Она была такая серая…

Редактор(бойко). Просто позвоните ее пиарщику и спросите. Можете? И включите это в первый параграф. Ну, там, «Кайли сидит на диване, поджав босые ноги, просто, но элегантно одетая в кашемировый свитер от Joseph, брюки McQueenn, на полу – непринужденно сброшенные туфли Chloe». Что-нибудь в этом роде.

Я(ошеломленно, но послушно). О’кей.

Редактор. И вторая вещь – хочет ли она детей?

Я. Не знаю!

Редактор. Она с кем-то сейчас встречается?

Я.Не знаю! Я не спрашивала. Мы говорили об альбоме и вечеринке, на которую она ходила, и как она плакала, когда умер Майкл Хатченс…

Редактор. Не могли бы вы быстренько созвониться и спросить ее? Спросите, когда она собирается стать матерью. Я думаю, статья без этого…

Заметьте, это правило распространяется только на женщин. Мне ни разу не предложили задать этот вопрос мужчине. Вас никогда не попросят узнать у Мэрилина Мэнсона, не болтался ли он по магазину для будущих родителей, трогая крошечные пинетки и рыдая.

Причина, по которой мужчин не спрашивают, когда они собираются обзавестись детьми, очевидна. Мужчины могут вести практически нормальный образ жизни, когда появляется ребенок. Так до сих пор еще устроен мир. Разумеется, миллионы замечательных мужчин предпочитают вести себя иначе – идут по жизни, в которой есть ребенок, рука об руку с партнершами и наполовину сокращают их бессонницу, страх, изнеможение и безжалостные проявления инстинкта наседки. И я восхищаюсь ими.

Когда же об этом спрашивают женщин, то за этим вопросом на самом деле скрывается другой, более мрачный и более честный вопрос. Если слушать очень, очень внимательно – отключить все посторонние источники звука и прижать палец к губам, прося замолчать окружающих, – его можно расслышать.

Звучит он так: когда вы собираетесь все послать на фиг для того, чтобы завести ребенка?

Когда вы собираетесь выкинуть как минимум четыре года из карьеры – в том возрасте, когда привлекательность, творческие способности и амбиции большинства людей находятся на пике? Когда вы собираетесь бросить свое творчество, пожертвовать всеми возможностями, чтобы заботиться о беспомощном, нуждающемся в вас каждую минуту новорожденном? Когда вы собираетесь прекратить снимать фильмы, писать книги, заключать сделки? Когда в вашем резюме начнут появляться перерывы в работе? Когда вы останетесь на обочине, всеми забытая? Мы бы взяли себе попкорна и сели смотреть!

Спрашивая работающую женщину «Когда вы планируете завести ребенка?», ей в действительности задают вопрос: «Когда вы собираетесь уйти с работы?»

Заметьте, этот вопрос всегда звучит одинаково: «Когда вы собираетесь завести детей?» Но не «Хотите ли вы детей?».

Женщин так часто пугают ходом пресловутых биологических часов ( у вас осталось только два года, чтобы родить ребенка!), что им просто не удается вникнуть и понять, есть ли им какое-то дело до того, что когда-нибудь эта чертова штука со скрипом остановится. Женская репродуктивная способность видится такой ограниченной во времени, такой эфемерной, что женщины рискуют запаниковать и родить «на всякий случай» – как они в панике покупают за полцены на распродаже кашемировый кардиган на два размера меньше.

С одной стороны, они этого на самом деле не хотят, но, с другой, неизвестно, будет ли еще один шанс, так что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Какой матери не знакома эта мысль, приходящая порой в два часа ночи под влиянием джина: «Не то, чтобы я хочу, чтобы у меня не было Хлои и Джека. Но если бы я могла начать сначала, то не знаю, завела бы я вообще детей»?

Но женщине очень трудно принять решение не иметь детей: общество с откровенной враждебностью реагирует на высказывания типа «Мой выбор – не иметь детей» или «Честно говоря, все это вызывает у меня отторжение». Мы называем таких женщин эгоистичными. В слове «бездетная» отчетливо слышится негативный подтекст, оттенки смысла, выражающие отсутствие и потерю. Женщины, не ставшие матерями, представляются нам поджарыми одинокими волками, которые рыщут и рыщут вокруг и так же опасны, как мальчики-подростки и мужчины. Мы внушаем женщинам, что история их жизни закончится в районе 30 лет, если они не «делают то, что должно» и не заводят детей.

Мужчины и женщины в равной мере погрязли в застарелом предубеждении, что женщина без детей так или иначе неполноценна. И питает это предубеждение не та самоочевидная «природная данность», что все живое предположительно должно воспроизводить себя и что ваша функция на земле – продолжить существование своей ДНК, но нечто более коварное и унизительное. Подразумевается, что женщина сама остается ребенком, пока не заведет собственных детей, что она может достичь статуса «зрелости», только произведя на свет кого-то более молодого. Что некоторые жизненные уроки может дать только материнство, причем уроки эти настолько уникальны, что любая другая попытка постижения этой мудрости и самореализации заведомо обречена на неудачу.

В принципе, я двумя руками за любую высокую оценку женского труда. Но в этом случае – позвольте! Убеждение, будто материнство – абсолютно необходимое преобразующее личность событие, которое совершенно ничто не может заменить, – это настоящий геморрой для женщин.

В частности, предполагается, что женщина может стать влиятельной общественной фигурой только в том случае, если у нее есть дети. Почему в Великобритании так культивируется образ «успешной молодой мамочки» или в США – «мамы-гризли» Сары Пэйлин? [39]Я подозреваю, это связано с тем, что женщины перестают себя ценить, когда начинается их реальное старение: предполагается, что пик респектабельности и мудрости женщины приходится на те годы, когда она еще сохраняет способность рожать детей, заботиться о семье и в то же время успешно работать. Как только вам стукнет 55 лет, вас увольняют из ВВС и язвят по поводу ваших морщин. Вам отказано в старости, исполненной славы и выдающихся достижений, – как у Блейка Кэррингтона, но в женском варианте, – такой старости, которую вы могли бы ждать с оптимизмом. Расцвет вашей социальной значимости ограничивается временем репродуктивности. От неизбывного сексизма – и глупости – этого представления у меня перехватывает дыхание.