Кевин Сайтс - Синдром войны. О чем не говорят солдаты

Он начал побеждать в соревнованиях. Отец поверил, что Джеймс может стать профессиональным спортсменом. Все изменилось во втором классе средней школы. Теракт 11 сентября заставил Сперри задуматься о том, что в мире есть кое-что поважнее игры в гольф.

«Это событие стало новым Пёрл-Харбором для моего поколения. Сражаться с теми, кто причастен к убийству американцев, — наш долг. Это важнее, чем моя личная жизнь, и я обязан был принять в этом участие».

Для Сперри это означало возможность быть вместе с другими. В книге «Воины: размышления о мужчинах в бою» Гленн Грей пишет:

«Для большинства из нас потребность принадлежать обществу — одна из важнейших, но попытки удовлетворить ее часто бывают неловкими и беспомощными. Нужны экстремальные условия, смертельная опасность, например, чтобы мы могли почувствовать настоящее единение с нашими товарищами или природой. Очень жаль, что это так, ведь наверняка есть и другие пути, более созидательные и менее ужасающие. Только люди их не ищут. Война всегда привлекала нас, потому что, даже если мы не хотим этого признавать, она приоткрывает нам тайны и радости единения. Чувство товарищества никогда не бывает таким сильным, как во время боя».

Как высока цена такого товарищества, Сперри поймет, лишь потеряв стольких близких ему людей в Ираке.

Из родственников Сперри только его дядя был морским пехотинцем. Его отец служил в Национальной гвардии, и ему не пришлось сражаться во Вьетнаме. Он не хотел, чтобы сын шел в армию, понимая, что его почти наверняка отправят на войну. Но Сперри ходил на призывной пункт каждый день в течение шести месяцев, пока отец не сдался и не дал свое согласие. Он поставил одно условие: Сперри должен окончить школу, прежде чем отправится в учебный лагерь.

Его жена Кэти, с которой они тогда уже встречались, тоже решила пойти в морскую пехоту. Они подали документы одновременно, надеясь попасть в одно подразделение. Они учились вместе и были влюблены друг в друга с первого класса средней школы. Но Кэти попала в учебный лагерь Пэррис-Айленд в Южной Каролине, а Сперри — в Кэмп-Пендлтон в другой части страны, откуда его должны были отправить в Ирак.

«Я тогда увлекался видеоиграми, — рассказывает мне Сперри, пока мы сидим за столом у него дома. — Хотелось врываться в дома, выбивать двери. Отец очень злился из-за моего решения пойти в морскую пехоту. Считал, что я упускаю шанс добиться чего-то в гольфе».

Хотя своей физической формой Сперри занимался несколько месяцев до отправки в учебный лагерь, но психологически он оказался не готов к тому, что его ждало в следующие 13 недель в Кэмп-Пендлтон. Джеймс вспоминает, что за всю первую неделю не было ни секунды отдыха. Сначала всех построили и обрили наголо. Теперь они были как братья-близнецы. Потом начались тренировки, и такие, каких Джеймс до этого даже представить себе не мог, — тренировки до полного изнеможения. Когда, наконец, удавалось поспать несколько часов, он валился на койку, как тряпичная кукла. Каждое утро, просыпаясь, он оказывался в аду: крики, беготня, столпотворение в ванной. У некоторых новобранцев из-за толчеи и спешки даже начались проблемы с мочеиспусканием.

Присесть не удавалось ни на минуту, приходилось либо стоять, либо сидеть на корточках. Именно в этой позе они чистили оружие, иногда так подолгу, что боль в ногах становилась невыносимой. И еще их заставляли пить воду. Столько, что они просто ею захлебывались. Провинившихся в чем-либо отправляли на дополнительные тренировки, один на один с инструктором. Этого все боялись.

Через несколько недель Сперри начал привыкать к лагерю. Он перестал чувствовать себя потерянным. Он старался не злить инструкторов, выкладывался на тренировках и помогал другим в своем подразделении. Справлялись не все. Были и такие, кто вообще попал в учебный лагерь только по недосмотру офицеров на призывных пунктах. Приказы и окрики командиров вводили их в ступор. Некоторые теряли над собой контроль, даже пытались драться с инструкторами. Это ничем хорошим не заканчивалось.

«Я смог продержаться только потому, что хотел доказать родителям, что способен добиться чего-то самостоятельно. Я не хотел всю жизнь провести в Иллинойсе. Я так хотел стать морским пехотинцем, что не мог сдаться. Я знал, что после учебного лагеря начнется настоящая жизнь».

И она началась. Сперри был высокого роста и крепко сложен, так что его назначили пулеметчиком. Ему выдали ручной пулемет М-249 SAW бельгийского производства весом почти 7 кг и скорострельностью от 750 до 1000 выстрелов в минуту. Это оружие с патронами 5,56x45 мм совмещает точность стрельбы из винтовки и скорость стрельбы из обычного пулемета; работает по принципу отвода пороховых газов и стоит $400. Пулемет обслуживает орудийный расчет из четырех солдат, в чьи задачи входит при необходимости прикрывать подразделение в ожидании подкрепления или эвакуации. Сперри гордился, что ему доверили обращаться с таким оружием, хотя это было и нелегко в самом прямом смысле слова: вместе с патронной лентой пулемет весил около 10 кг.

После учебного лагеря Сперри зачислили в 3-й взвод 3-го батальона 1-го полка корпуса морской пехоты. Подразделение было практически полностью сформировано, и через два месяца их ожидала отправка в Ирак. Во взводе царили сплоченность и чувство товарищества. Сперри вспоминает их нелепые выходки, например, как они устраивали «показы военной моды» на импровизированном подиуме: один вышагивал в трусах и бронежилете, на другом не было вообще ничего, кроме боевой раскраски и фляги в руках. Типичное поведение морских пехотинцев. Они знали, что очень скоро столкнутся с опасностью, и своей бравадой хотели продемонстрировать, что ничего не боятся. Сперри сразу же почувствовал, что именно здесь его место.

За неделю до начала операции «Ярость призрака» взвод Сперри перевели на базу Абу-Грейб, где уже размещались остальные подразделения их батальона.

Здесь начались бесконечные боевые учения: как обыскивать и зачищать дома, как выбить окно с помощью дула винтовки, как вынести раненого товарища из зоны огня без прикрытия. Командиры снова и снова проверяли, как они обращаются с оборудованием. Когда кто-то потерял тепловизионный прибор наблюдения, сержант заставил их всю ночь искать его, хотя на следующее утро они должны были выдвигаться на боевые позиции около Эль-Фаллуджи. Сперри говорит, что именно в этот период, непосредственно перед началом операции, некоторые из пехотинцев начали искать разнообразные предлоги, чтобы не принимать в ней участие. Их младший капрал, например, «случайно» выстрелил себе в ногу из пулемета три раза. После взрыва мины другой солдат, не получив никаких физических повреждений, «внезапно» потерял память. Сперри неодобрительно качает головой и передразнивает его: «Где это я? Это что, неужели автомат у меня в руках?» Однажды уставшим от бесконечных тренировок и учений солдатам удалось устроить себе праздник. Рота «К» во время патрулирования территории захватила фуру, перевозившую мясо. Стейков и ребрышек хватило, чтобы сотни молодых ребят, уставших от армейских пайков [13] Американские подразделения, занимающие позиции на аванпостах или отдаленных базах, получают паек в виде готовых и упакованных в пластиковые лотки полуфабрикатов. Их часто называют T-rats. , смогли вдоволь наесться.