Александр Попов - Два Петербурга. Мистический путеводитель

К старости красавица Наталья Петровна обросла усами и бородой, за что острые языки великосветских остряков за глаза дали ей прозвище «Княгиня Усатая», или, более деликатно, по-французски «Princesse moustache» (от фр. moustache – усы). Так что неприглядная внешность старухи плюс властность и острый ум в сумме давали весьма колоритный образ, мимо которого не смог пройти и Пушкин. Кстати, сюжет про три карты подарил Пушкину внучатый племянник Голицыной, князь Сергей Григорьевич Голицын, имевший прозвище Фирс. Он поведал поэту, что однажды, начисто проигравшись в карты, бросился в ноги к тетушке, умоляя спасти его, так как знал из семейных преданий, что той, от ее французского друга, небезызвестного графа Сен-Жермена, известна тайна трех карт. Наталья Петровна назвала ему три «счастливые» карты: «Тройка, семерка, туз». Сергей Григорьевич в тот же вечер отыгрался.

Образ Голицыной был сразу же опознан читателями Пушкина. Поэт писал в 1834 году: «Моя „Пиковая дама” в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и кн. Натальей Петровной и, кажется, не сердятся…»

Умерла Наталья Петровна 20 декабря 1837 года и была похоронена в Москве, в усыпальнице Голицыных на Донском кладбище.

Павел Нащокин, один из друзей Пушкина, говорил, что в образе старой графини также нашли воплощение черты Натальи Кирилловны Загряжской. Пушкин признавался Нащокину, что «…Мне легче было изобразить Загряжскую, чем Голицыну, у которой характер и привычки были сложнее». Стоит заметить также, что именно у Загряжской была юная воспитанница. Наталья Кирилловна с юности считалась дурнушкой, а уж в старости, по отзывам современников, стала «особо не хороша». Она была теткой Натальи Гончаровой, и та даже родилась в ее тамбовском доме, когда жители во время войны с Наполеоном эвакуировались из столиц. Пушкин не раз посещал петербургский дом Загряжской на набережной Фонтанки, 16.

Такова ирония судьбы, но и эта Пиковая дама пережила поэта: родившаяся в 1747 году, она умерла в мае 1837.

Нет в отечестве нашем писателя, исследованного более, чем Александр Сергеевич Пушкин. Книгам о нем счет идет на тысячи, и практически каждый день его жизни известен исследователям. Однако, как ни странно, место его последней дуэли до сих пор остается загадкой.

При советской власти не любили упоминать, что Пушкин был страстным дуэлянтом. Гораздо сложнее объяснять школьникам, что «самодержавие направило в грудь поэта…», если те будут знать, что дуэль с Дантесом была, как минимум, двадцать первой в жизни поэта.

Сам Пушкин был инициатором пятнадцати дуэлей, из которых состоялись четыре, в остальных случаях конфликт был улажен после вызова. Шесть раз вызывали самого Пушкина, а первая его дуэль едва не состоялась, когда поэту было всего 17 лет. Тогда он собирался стреляться со своим родственником, Павлом Ганнибалом. Тот на балу, в одной из фигур котильона, отбил у недавнего лицеиста девицу Лошакову, в которую, «несмотря на ее дурноту и вставные зубы», Александр Сергеевич был тогда влюблен. Но его дядя смог быстро уладить ссору, и даже выдал экспромт:

В этом же 1817 году Пушкин собирался стреляться со своим другом гусаром Кавериным из-за шуточных стихов «Молитвы лейб-гусарских офицеров». Но командир гвардейского корпуса Васильчиков смог примирить поссорившихся.

В 1819 году кто-то пустил слух, что Пушкин был высечен в Тайной канцелярии. Стоит заметить, что к дворянам такие меры никогда не применялись, и когда Кондратий Рылеев повторил эту сплетню в фойе театра во время антракта, то, узнав об этом, взбешенный Пушкин послал ему вызов. Секунданты приехали к Рылееву и узнали, что тот уже отбыл в свое имение Батово. Пушкин, отправляясь в командировку на юг, не преминул заехать в Батово, и дуэль состоялась. 24 марта 1825 года он писал с иронией Александру Бестужеву из Михайловского: «Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? …Он в душе поэт. Я опасаюсь его не на шутку и жалею очень, что его не застрелил, когда имел тому случай, – да черт его знал. Жду с нетерпением „Войнаровского” и перешлю ему свои замечания. Ради Христа! Чтоб он писал – да более, более!»

Между тем эта дурацкая сплетня, все еще муссировавшаяся в обществе, казалась Пушкину несмываемым пятном позора, и он даже подумывал о самоубийстве, но был отговорен Чаадаевым. Выяснился вскоре и автор сплетни. Кишиневский знакомец Пушкина, Ф. Н. Лугинин, писал в дневнике: «Носились слухи, что его высекли в Тайной канцелярии, но это вздор. В Петербурге имел он за это дуэль. Также в Москву этой зимой хочет он ехать, чтоб иметь дуэль с одним графом Толстым, Американцем, который главный распустил эти слухи…»

Федор Толстой, участник войны 1812 года, был легендой в тогдашней России. Прозвище Американец он получил после того, как Крузенштерн во время своей экспедиции, разозлившись, что Толстой перессорил всех офицеров команды, высадил его на Алеутских островах. Как же надо было настроить против себя человека, чтобы тот принял решение оставить дворянина на диком острове?

Грибоедов, также сталкивавшийся с Американцем, писал в «Горе от ума» в монологе Репетилова:

Сохранился список поэмы, где рукой самого Толстого внесена правка: вместо «В Камчатку сослан был» было написано «В Камчатку чорт носил (ибо сослан никогда не был)», а вместо «и крепко на руку не чист» – «в картишках на руку не чист». И дано пояснение: «Для верности портрета сия поправка необходима, чтоб не подумали, что ворует табакерки со стола». Вот как оценивал себя этот бретер и дуэлянт!

Пушкин же написал на Толстого эпиграмму («В жизни мрачной и презренной…») и упомянул его в послании «Чаадаеву»:

При публикации этого стихотворения слова «или философа» редактора заменили на «глупца-философа», но Пушкин возразил: «Там напечатано глупца-философа; зачем глупца? Стихи относятся к Американцу Толстому, который вовсе не глупец».