Джереми Кларксон - Без тормозов. Мои годы в Top Gear

Перестал бы я с ними знаться, если бы они ездили на Opel или Proton? Конечно, нет. Многие мои друзья за долгие годы совершали самые немыслимые поступки, но я стараюсь мириться — не забывать, как важны узы дружбы. В общем, вычеркивать из блокнота только за то, что чел ездит не на той машине, кажется мне абсурдом.

Но притом… с того самого интервью я ломаю голову, почему никто из моих друзей не ездит на Peugeot? На Rover? На Kia? И дело, по-моему, не в деньгах. Хозяев Porsche Cayenne или Bentley Continental среди моих знакомых тоже нет.

Возможно ли, что мы неосознанно тянемся к людям, у которых схожий с нашим вкус на машины?

Проще всего ответить, если отвлечься от машин. Я ответил тогда Саймону Майо, что не смогу дружить с тем, кому не нравится фильм «Местный герой». Если эта абсолютно безупречная лента вам не по нраву, значит, вы бездушный тупица, а если вы бездушный тупица, мы вряд ли сможем стать друзьями.

Такая же песня с «Монти Пайтоном». Ничего, если они вас не смешат сейчас, но если никогда не смешили, тогда простите, но вы наверняка живете в доме, где гостей не пускают в комнаты обутыми. Я называю это «суррейское правило». И у меня нет времени на людей такого сорта.

Можно дружить с человеком, который думает не так, как ты, но обычно это плохо кончается. Потому-то большинство моих друзей не парится насчет глобального потепления и считает Гордона Брауна идиотом. И еще надо отметить, что подавляющее большинство курит.

И наоборот, никто из моих друзей не назвал дочку Шардонне. Никто не живет в Честере. И мало кто летает в отпуск во Флориду.

При этом многие не пьют, но, как правило, оттого, что чересчур злоупотребили этим делом в молодости и печень у них как булыжник.

Часто говорят, в деревне люди вынужденно общаются с соседями, потому что больше-то особо не с кем. Но это не всегда так. Со своими соседями я общаюсь потому, что они, как и я, зачем-то решили перебраться в нашу глухомань. А это значит, у нас должно быть что-то общее.

И тут мы опять возвращаемся к машинам. Если человек ездит на Range Rover, значит, он морщит нос на BMW Х5, Audi Q7 и этот туповатый с виду Porsche, и соответственно, мозги у него устроены примерно как у меня.

Если кто ездит на BMW, вероятно, он работает в сфере IT, а это не та область, которая мне интересна. Дальше: раз я не работаю в строительном бизнесе, мало кто из моих друзей водит Audi. Jaguar да. Но Audi никак. Jaguar — для тех, кто любит землю и живет ее плодами.

На днях нам для съемок понадобился Aston Martin DBS, и поскольку в компании нам помочь не могли — все демонстрационные машины оказались в разгоне, — пришлось одолжить его в клубе водителей суперкаров. И мне сразу бросилось в глаза, как адски исцарапан металлический набалдашник рычага КПП. Дело в том, что люди, вступающие в клуб любителей суперкаров, носят ювелирные украшения. И потому-то никто из моих друзей в подобных клубах не состоит.

Я продолжу. Никому из моих друзей еще нет восьмидесяти, и значит никто не ездит на Peugeot. Среди них нет дураков, и значит никто не водит Renault. Никому из них не по душе убийства, и значит никто не купил себе Land Rover Discovery, и поскольку никто из них не преподает в школе географию и не судит футбольные матчи, Huindai в их рядах вы тоже не обнаружите.

Если не считать Мэя и Хаммонда, очень немногие из моих друзей имеют мотоциклы. Хотя это может отчасти объясняться тем, что им всем тоже под полтинник, и они либо давно выросли из этих игрушек, либо насмерть разбились на одной из них.

Две мои приятельницы ездят на Mitsubishi Evo, но обе — ослепительные красавицы, а это о чем-то говорит.

А именно о следующем. Чем старше становишься, тем труднее заводить настоящих друзей. Требуется длительное снюхивание и не один поход друг к другу в гости для сбора данных за дружеским ужином. Все это отнимает пропасть времени, и это довольно опасно.

Ведь нередко ты обнаруживаешь, что человек тебе не по нутру, в тот самый момент, когда тот решит стать тебе лучшим корешем. При таком раскладе тактично отделаться от него бывает трудновато.

В общем, я придумал план. Тот, кто ищет новых друзей, или даже нового спутника жизни, может сберечь немало времени и сил. Нужно просто обращать внимание на машины. Если вам нравится чья-то машина, есть шанс, что и сам человек окажется вам симпатичен. А если не нравится, то практически железно можно не тратить времени.

Январь 2010 года

Когда вы откроете эту страницу, надеюсь, я буду ставить живое шоу Top Gear в Австралии или Новой Зеландии. Но не исключено, что на самом деле я буду в аэропорту Хитроу торчать в просвечивающей рамке, а толпа охранников будет гыкать над хилостью моего отростка.

Ясно, я буду без ботинок, без ремня, без ноутбука, без зубной пасты и без подмышечного дезодоранта, и — теперь, когда этот нигерийский паренек показал, что взрывчатку можно пронести между булок, — еще и без трусов. Ради такого удовольствия мне придется отстоять очередь длиной до самого Макклсфилда.

Если бы только до Австралии можно было доехать на машине — а Джеймс всерьез рассматривал такую возможность, пока я не ткнул пальцем в синие пятна на глобусе, — я бы поехал. Потому что машина трогается, когда ты хочешь тронуться, не угрожает тромбозом вен на ногах, и в ней не придется сидеть рядом с толстяком. Если только я сам вас не подсажу.

Более того, загрузка чемоданов в багажник не отнимает три часа — если, конечно ты не Колин Руни [216] Колин Руни (р. 1986) — английская телеведущая и журналистка. и если у тебя не Hillman Imp [217] Автомобиль, выпускавшийся с 1963 по 1976 г., аналог «Запорожца». и никто не предлагает купить наручные часы, конвертер валют или говенную книжку, пока ждешь, чтобы закупился твой спутник.

В моей машине я позволяю перевозить такие вещи как дартс, пистолеты, бейсбольные биты, жаровни для пикников и музыкальные инструменты. В самолет это все не пропускают. И если в моей машине вы пошутите про террористов, я посмеюсь. И никого не поволоку в тюрягу.

Ненавижу аэропорты.

Хорошо бы кто-нибудь открыл авиакомпанию «Я рискну». Чтобы работала по такому принципу: подъезжаешь на тачке прямо к трапу, загружаешься сразу без всякой проверки, и самолет взлетает. Если он взорвется, то и аминь, небольшая плата за удобства.

Но увы, никто такую компанию пока не открыл, и значит, чтобы подняться на борт, приходится проходить унизительную — и бессмысленную — процедуру досмотра. Не спорьте. Бессмысленную.

В былые денечки нас прозванивали, чтобы никто не пронес ствол или меч и не угнал самолет, но рамки бесполезны против ребят, которые рассчитывают, взорвав себя, попасть в край молока и меда и в объятия миллиона девственниц-гурий. Металлодетектором Джонни Смертника не остановишь.