Полина Жеребцова - Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Мне же о предстоящем форуме просто коллективно не сообщили.

Еще я была в правительстве. Там было назначено собрание писателей Чечни. Ведущий призывал говорить на собрании только на чеченском языке! Данное мероприятие посетили Лиана, Инал и другие известные лица. Меня туда привез на своей машине Гапур, честный и простой человек, никогда не участвовавший в склоках. Гапур подвозил в правительство людей из всех редакций. На меня в зале многие воззрились с нездоровой злобой и ненавистью. Гапуру сильно досталось!

– Как ты посмел привезти ее сюда?! Эту русскую… (непечатное ругательство) – услышала я лично, но Гапур только сурово махнул на собеседника рукой, заставив его замолчать. Председатель Союза журналистов меня сторонился, дабы не влетело и ему, боясь потерять всеобщее расположение.

Все два часа, что длилось собрание, прошли в стенаниях угнетенных “друзей Пегаса”. Поэты и писатели требовали материальные блага!

Инал успел предупредить, что печатать меня не будут, так как он – единственный в Чечне родоначальник “стиха-афоризма”, и хорошо бы мне продать или отдать ему все свои афоризмы (?).

Президиум на сцене зевал, среди мужчин выделялась поэтесса с ярко накрашенным ртом. Она выглядела заколдованной зверюшкой в страшном лесу. Писатели позировали, словно кинозвезды, фотоаппараты щелкали, как пулеметы: тра-та-та.

Лучом света в нашем аду был чеченец арабского происхождения, Сабсаби. Сабсаби оказался доброжелателен ко всем, дал телефон для тех, кто экстренно нуждается в помощи: 22-24-01. Еще он объявил, что всем, кто входит в Союз писателей ЧР (по физиономиям присутствующих я поняла, что меня туда не возьмут даже под страхом смерти), компенсация за разрушенное жилье будет выплачена раньше других.

К нам домой никак не явится проверяющая условия проживания комиссия, а пока не поставят печать на акте о нашем положении (что мы который год живем без нормальных средств к существованию), никто помогать нам не обязан. Такой порядок.

Моя учительница из Школы корреспондентов, приветливая чеченка, предложила мне поработать в газете, где работают она и ее супруг. (Их отчаянно отговаривали Алан и Царица, но они все равно предложили мне помощь.) Их газета не в Грозном, а в городе Аргун. Я с радостью согласилась.

В “Известиях”, воспользовавшись кратким отсутствием начальника (папы Алана), Гапур успел опубликовать немного моих стихов!

С Нухом мы фотографировались. Смеялись и шутили. За нами с недовольной миной наблюдала жена его брата, того самого, что когда-то на местном канале снимал обо мне передачу. Теперь ее муж – безработный.

С работой в Чечне плохо: все места продаются или даются по блату родственникам. Если руководителя выгоняют – меняется вся команда.

Белочка из газеты “Плюс”, войдя в мое безденежное положение, дала мне до зарплаты 500 р.

П.

06.03.

Привет!

В редакции объявили конкурс “Прекрасная леди Чечни”. Требуются фото молодых девушек в наброшенной на голову шали или косынке.

Я увидела там знакомые лица, и у меня возник “коварный” план. Дело в том, что на почте, где подрабатывает мама, есть пес по прозвищу Батон. Он рыжий, худой. Ест исключительно хлеб. Его подкармливаем мы, Анкел Бенс и Семерка (остальные обитатели нашего двора пса пинают ногами и обещают пристрелить).

Я взяла косынку, повязала псу красиво и сфотографировала. Вместо дворового пса Батона, в итоге моих манипуляций, получилась праведная собака Шарлотка. Потом я написала письмо от имени псины, которая живет на мусорной куче, но мечтает о том, чтобы ее фото поместили в человеческую газету, и отправила по почте (с придуманного адреса) в свою “Молодость”! Ох, как весело!

Деньги Белочки пошли впрок, мы купили еды. Угостила Батона хлебом, не зря же он был моей моделью.

Решили, что на почте работать не будем. Совсем обнаглело руководство. За 700 р. в месяц мама уже должна не только мести улицу вокруг почтамта, убирать внутри, следить за котлом, разносить письма, но еще и принимать и сдавать почту (ездить в специальное место). Хватит!

Мама больна, ей можно получать пенсию по инвалидности, но оформление стоит денег. Об этом говорят в глаза – взятки, взятки, взятки! Многие здоровые люди, имея возможность, наворовав на войнах, сделали себе инвалидность и живут хорошо, не печалясь.

Был еще случай: мы с мамой убегали из маршрутки, стремясь не заплатить за проезд, так как нечем, и мама посеяла пакет со всеми документами и несколькими моими тетрадками записей. Думали: что делать? Я нашла ту самую маршрутку в районе Центрального рынка и вежливо, по-чеченски, попросила вернуть мне пакет. Водитель посмотрел на меня сурово, а потом спросил:

– Совсем плохо живете? Денег нет?

Я ответила:

– Нет.

Водитель сказал:

– Я почитал тетрадки.

Потом он взял пакет и протянул мне:

– В мою желтую маршрутку можете всегда садиться с матерью и ехать бесплатно. Бисми-Ллахи.

Какой добрый человек!

P. S. Взялись лечить кота соседки Чувырлы, серого и глупого на вид. Кот болеет лишаем и чесоткой. Хозяева его лечением заниматься категорически не хотят.

Мы стали мазать кота зеленкой, а он взмахнул лапой, и вся банка перевернулась на него! Серый кот стал Зеленым котом. Попадет нам теперь от хозяев!

08.03.

С утра появилась молодая соседка Зарета. Она принесла печенья и конфет! Вместе попили чаю.

Многодетные соседи с первого этажа, что торговали водкой, стали продавать сладости. Как хорошо!

09.03.

Привет!

Я была приглашена Зурой в Национальную библиотеку, на встречу со знаменитой чеченской артисткой Зинаидой Исаковой.

Эта женщина с девяти лет работала в театре. Она отдала творчеству всю жизнь: не вышла замуж, не создала семью. Была выслана Сталиным в Казахстан и разделила участь своего народа в 1944 г.

Родилась Зинаида 8 марта 1926 года. Мы много говорили. Я читала свои стихи по ее просьбе. Слушала ее рассказ о трудной судьбе.

Зинаида поделилась со мной печальной историей: она единственный раз в жизни прокляла человека, когда он, на ее глазах, убил ласкающегося к нему щенка.

– В Чечне артисткой быть сложно – говорила Зинаида. – В народе бытует мнение, что артист – человек вольный. Это неприлично, позорно. Приходится пробиваться сквозь непонимание и осуждение. Осуждение бывает не словами, а кинжалом и пулей. Мою подругу, Розу Бутиеву, убил брат ее мужа, едва узнав, что та – артистка. Розе было 19 лет!

Мне невероятно понравилась Зинаида. Она потеряла отца еще до рождения, потом был детдом во Владикавказе и величайший талант, не до конца признанный и понятый эпохой!

11.03.

Царица самовольно, без всякого предупреждения, решила вдруг с января (задним числом) переоформить меня на полставки, о чем сама мне сообщила!