Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри

Теоретически этот вопрос встает в связи с каждой публикацией. Например, как поступать, если осведомитель спустя три дня после загрузки документа обращается к нам с просьбой уничтожить материал? Разве последнее слово не должно быть за ним?

Такой случай мы уже обсуждали в связи с материалом, касающимся Италии, который, между прочим, в итоге не вызвал практически никакого интереса. Речь шла о неправомерном распределении заказов. По мнению информатора – чистый случай коррупции. Однако он обратился к нам спустя пару дней после публикации с просьбой снять обвинения в коррупции. Я тогда заменил слово «коррупция» более мягким термином, но публикацию с сайта убирать не стал. Это было бы по техническим причинам далеко не просто.

Таким образом, возник целый ряд вопросов. Как установить, не подвергается ли осведомитель, обратившийся с просьбой убрать публикацию с сайта, давлению со стороны третьего лица? Где гарантия, что, если мы в этом случае пойдем на уступки, дело не закончится тем, что осведомителям будут угрожать все чаще? И как определить, является ли тот, кто просит убрать материал, действительно нашим осведомителем? Мы пришли к выводу, что для всех участвующих сторон будет лучше, если мы станем и в дальнейшем придерживаться принципа «публикации после загрузки». Тот, кто решался загрузить материал на наш сайт, автоматически соглашался на его публикацию. Так был определен решающий момент.

С другой стороны, постоянно приходилось разрабатывать новые идеи, как оградить от негативных последствий ни в чем не повинных участников процесса. Необходимо было продумать все аспекты, касающиеся упомянутых в документах лиц или самого осведомителя, которые могли повлечь за собой неприятности. Иногда мы удаляли имена или вырезали целые куски текста, номера телефонов и адреса. То, что и это нам не всегда полностью удавалось, стало одной из основных проблем последующих публикаций.

Мы получили – от кого бы то ни было – американский материал и выложили в Сеть видеофильм 5 апреля 2010 года. В мае арестовали Мэннинга. В этой неопределенной ситуации мы должны были полностью отказаться от публикации каких бы то ни было американских документов. С каждой новой публикацией мы рисковали раскрыть информацию, которая могла быть использована в расследовании против кого бы то ни было. Я с самого начала об этом твердил.

Один вопрос оброс легендами: что в конечном итоге могло привести к аресту Мэннинга? Формально все понятно – его диалог с Ламо в чате положил начало расследованию. Но помимо этого факта существует множество версий и заговорщицких теорий.

Из США поступили сведения, заставляющие усомниться в случайном на первый взгляд характере произошедшего. В августе 2010 года в Лас-Вегасе на конференции Defcon, посвященной вопросам безопасности компьютерных технологий, прозвучал доклад о правительственном проекте Vigilant. Речь шла о том, что сотрудники служб безопасности во всем мире работают на проект Vigilant, планомерно прочесывая интернет в поисках подозрительных связей и информационных потоков с целью выявления людей, пересылающих большие объемы материала.

Вполне возможно, что чаще всего сами сотрудники армии США роются в содержимом своих собственных серверов. Никакой проблемы в этом нет. В конце концов, более двух миллионов американских граждан имеют доступ к документам одного уровня конфиденциальности с посольскими депешами. Секретные службы подключаются к делу только тогда, когда материал открыто кому-то передается. Согласно докладу, именно так Мэннинг якобы и привлек к себе внимание. Позднее вся эта сомнительная история про Vigilant была официально опровергнута.

Другие, еще более сомнительные теории выстроены вокруг личных мотивов. Сам Ламо объясняет свое предательство тем, что усмотрел в документах политически опасный материал и чувствовал себя обязанным что-то предпринять. В итоге встает вопрос о том, насколько диалог в чате пригоден в качестве улики. По чату крайне трудно стопроцентно идентифицировать личность.

Возможно, подоплека была куда более простой: США пытались задним числом выдать случайную находку Адриана Ламо за часть своего собственного расследования, сделать вид, что от их следователей нигде не скрыться, – мудрый ход.

Как ни странно, когда в чате появлялись люди, явно собирающиеся предложить нам материал, они часто попадали на меня. Важно было предупредить их о том, чтобы они ни в коем случае не рассказывали о себе лишнего. Это предупреждение стало стандартной фразой, которую мы повторяли при каждой возможности: никаких имен, никаких подробностей, дающих ключ к идентификации. Мы любыми путями стремились предотвратить появление в чате информации, по которой можно было бы установить личность осведомителя. Согласно нашим чрезвычайно строгим внутренним правилам, мы сами обязаны были соблюдать предельную осторожность.

У Джулиана был нюх на особо интересный материал и ясное представление о том, каким образом можно оказать политическое давление. Это мы со временем поняли, в том числе на примере документов, которые мы изначально ошибочно считали интересными.

У нас на руках были, например, так называемые «Полевые инструкции», среди них – руководства армии США по нетрадиционным методам ведения войны, где описывались методы ослабления и свержения правительств других стран изнутри с целью установления военного режима. Мне тогда казалось, что такой материал журналисты должны у нас с руками оторвать. Но эти документы остались без внимания, поскольку тема оказалась слишком сложной.

Хотя он впоследствии упрекал меня в том, что я был типичным «руководящим работником среднего уровня», в некотором роде это неплохо определяет его собственный образ мышления. Как бы часто он ни менял номер сотового телефона, затемнял окна и принимал невинных пассажиров самолета за шпионов Государственного департамента, в сущности, как и все мы, он был руководящим работником, администратором, пресс-представителем, но никак не бойцом подпольного фронта. Мы брали в аренду серверы. Мы ждали интересных материалов. Мы их не заказывали, и не добывали при помощи хакеров, и никому ничего подобного не поручали. Этого требовали наши моральные принципы, и, нравились они Джулиану или нет, мы просто-напросто не имели права от них отступаться. Строго говоря, даже наш список «Самое востребованное», который мы поместили на сайт, взяв за образец аналогичный список центра «За демократию и технологию», чтобы разжечь спортивный интерес потенциальных осведомителей, балансировал на грани допустимого. Хотя список составляли не мы. Мы только призвали читателей заполнить подготовленную нами таблицу.