Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри

Мы пошли в музей Эйнара Йоунссона. Искусство нас сейчас совсем не интересовало, но в течение беседы мы беспрестанно петляли по всему зданию: по лестнице вверх, на другую сторону, снова вниз, на перекрестке направо, по левой стороне в восьмой зал и снова на первый этаж. Через заднюю дверь мы вышли в сад скульптур. С помощью этой тактики мы рассчитывали если не избавиться от возможных преследователей, то, по крайней мере, утомить их.

Мы на минуту остановились возле бронзовых фигур. Кристинн курил одну сигарету за другой. Он говорил отчетливо, даже слишком, и часто перебивал. Долгое время он пробыл с Джулианом в Великобритании и мог считаться его доверенным лицом.

«Что будем делать?» – спросил я.

Кристинн посмотрел своим пустым взглядом куда-то сквозь меня. Инги молча глядел на нас. Мне стало ясно, что наш антикризисный отдел находится в плачевном состоянии, если вообще существует, и что мы должны собраться и хорошо обдумать состав, задачи и структуру. В чате нам не удавалось решить проблемы. А я уже давно требовал устроить встречу основного состава команды.

Чуть позже к нам присоединилась Биргитта. Казалось, она тоже была озадачена сложившейся ситуацией.

По теме «Джулиан и женщины» нужно сказать пару слов. Джулиан любит женщин, это не вызывает сомнений. Однако не было женщины, которая занимала бы его мысли, это всегда была отдельная тема. Когда мы бывали на конференциях, он нередко оценивал присутствующих дам, но вопреки расхожему мнению о мужчинах не отмечал отдельно ноги, грудь или попы. Интерес Джулиана к женщинам никогда не был таким грубым, как это описывает пресса.

Джулиан точно подмечал детали. Например, запястья, плечи, затылок. Он никогда не выдавал комментариев вроде «классные сиськи», честное слово, никогда. От него скорее можно было услышать: «Какие у нее красивые скулы, это выглядит очень благородно». Или как-то раз мы наблюдали за изящной женщиной, которая, проходя мимо нас, рылась в своей сумочке. И Джулиан сказал: «Наверное, очень приятно, когда эти руки прикасаются к тебе». Но это уже была крайность, при мне он никогда не говорил о женщинах непристойно.

Вынужден признать, он немного заразил меня своей тягой к женщинам. Хотя на тот момент я не был одинок. Взять, к примеру, конференцию Global Voices в Будапеште. Тогда после своего доклада мы отправились на вечеринку, которая проходила на крыше старого супермаркета, где перебрали абсента. И Джулиан, и я плохо переносим алкоголь, поэтому мы были сильно навеселе, когда шли с вечеринки домой, то есть в снятую нами квартиру.

В апартаментах все время ужасно пахло газом – видимо, труба где-то отходила. Мы по очереди спали один на верхнем ярусе двухэтажной кровати, другой на диване и часто шутили: «Если услышишь мой предсмертный хрип, ползи к окну» или «Должен ли я буду как-то подготовить твоих родителей, когда привезу им печальную весть?». Однако квартира была дешевой, находилась в центре, и в Будапеште нам жилось весело.

И вот по пути с вечеринки нас обоих, похоже, одновременно посетило видение: мимо нас пронеслась женщина. На роликовых коньках, в коротких шортиках и обтягивающем топике. Она была волнующе сексуальна и выглядела очень интересно. Мы погрузились в свои фантазии, и эти мысли не отпускали нас до глубокой ночи.

Вернувшись в нашу газовую камеру, мы провели в размышлениях весь вечер. Джулиан лежал на диване внизу, я забрался на второй этаж. Мы обсуждали конференцию, людей, наши планы.

Но время от времени один из нас вздыхал: «Какая женщина!»

А другой соглашался: «Да, просто бомба».

Мы еще не раз вспоминали эту роллершу, она стала для нас воплощением женщины-мечты.

В то время у меня ничего не было с другими женщинами, но меня мучило плохое предчувствие. Я ощущал, что из-за многочисленных разъездов все больше отдаляюсь от своей подруги в Висбадене.

Один критерий делал женщину в глазах Джулиана желанной: 22. Она должна была быть молодой. Для него было важно, чтобы женщина в нем не сомневалась и осознавала свою женскую роль. Она могла быть умной, это ему нравилось. Мне не удалось выявить какой-либо конкретный образ его потенциальной добычи. Худая или толстая, высокая, маленькая, блондинка – это не имело значения. Хорошо, если симпатичная, но это не было обязательным условием. Думаю, в первые годы существования WikiLeaks Джулиан часто бывал одинок. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление, когда мы вместе ездили на конференции.

Какое-то время я подозревал, что у них с Биргиттой что-то завязывается. Однако Биргитта – полная противоположность покорной спутнице: она смелая и всегда говорит то, что думает. Без сомнения, она очень привлекательная женщина, хотя ей уже давно не двадцать два. Однажды Джулиан сказал мне, что она женщина его мечты. Возможно, это было произнесено просто так, ведь Джулиан считал, что всегда должен говорить нечто значительное. Но мне казалось, что он не сможет долго продержаться с женщиной, которая будет общаться с ним на равных.

Мы часто обсуждали эволюционную теорию. Тот, кто сильнее, не только всегда побеждает, он выделяется и более жизнеспособным потомством. Его гены обладают особой ценностью и должны распространиться по всей земле. Таков был тезис.

Я был свидетелем того, как Джулиан в большой компании хвастался, что стал отцом чуть ли не во всех точках мира. Много маленьких Джулианов, на каждом континенте по одному – казалось, ему нравилась эта идея. Действительно ли он думал о своих детях и существовали ли они вообще – это большой вопрос.

Что касается обвинений в Швеции, то здесь, по-видимому, дело было в споре об использовании презерватива. Следствие началось так: две женщины обратились в полицию в связи с тем, что их опыт общения с Джулианом давал основания для возбуждения уголовного дела против него. Одну из них звали Анна А. Анна – член Христианской социал-демократической партии Швеции. Она пригласила Джулиана принять участие в семинаре «Роль СМИ в конфликтных ситуациях», который проходил в Стокгольме.

Что на самом деле между ними произошло, знают только эти женщины и Джулиан. Фактом оставалось одно: были предъявлены обвинения. Учитывая роль Джулиана в WikiLeaks, нам следовало определиться со своей позицией. Представитель организации, против которого выдвигают подобные обвинения, вредит имиджу своего проекта. Нравится ли это кому-то или кажется справедливым – другой разговор. Не только я, но и многие другие просили Джулиана немного уйти в тень. Он же, наоборот, стал утверждать, что обвинения – это кампания Пентагона с целью опорочить его. По словам Джулиана, ему сообщили, что против него затеваются козни и что ему стоит быть осторожнее, чтобы «не попасться в сексуальную ловушку». Джулиан сказал нам, что не может назвать осведомителей, но они очень надежны.