Ханнес Ростам - …Ваш маньяк, Томас Квик

Чуть позднее в тот же день Томас Квик «застревает» в дверях курилки в судорожном состоянии и не может пошевелиться. Персонал решает проблему, дав ему еще дозу ксанора и панакода.

«Следует учесть еще и то, что сегодня, 14 декабря, по телевизору будут показывать документальный фильм о так называемом „деле Юхана“. Это, разумеется, большое испытание для Томаса», — отмечает медбрат.

Во время обхода доктору Каллю сообщают, что Квик не спал трое суток, — и он назначает лошадиную дозу лекарства, 50 мг стесолида. Это срабатывает, и Квику удается поспать 4–5 часов: с его слов, он доволен тем, что эффект стесолида еще ощущается, когда он просыпается, так что он «был в состоянии встать с постели, несмотря на сильное чувство отчаяния».

В последующие дни состояние Квика все ухудшается, он постоянно говорит о самоубийстве. Персонал записывает в карточку, что у него «высокий уровень страха, который он пытается снять за счет приема экстренной дозы лекарств». Назначенные дозы препаратов неоднократно превышаются. Полицейские допросы перед судом по делу Юхана Асплунда, по отзывам персонала, «оказались суровее, чем ожидалось», и Томас Квик снова ведет разговоры о самоубийстве. В последующие дни отмечается, что он чувствует себя «исключительно плохо», у него «высокий уровень страхов», он «бледный, осунувшийся, трясущийся».

Пару дней спустя, 16 февраля 2001 года, Биргитта Столе снова подводит итог сложившейся ситуации:

«Психотерапевтический „прорыв“ после перерыва, вызванного рождественскими каникулами. Это принесло укрепление эмоционального углубленного контакта, а также повышение способности видеть и осознавать как ранние переживания, так и то, как эти переживания в раннем возрасте выражались и воплощались, среди прочего, в убийствах мальчиков».

В то время как строились планы обвинения в трех убийствах — Юхана Асплунда, Улле Хёгбума и Марианн Ругаас Кнутсен, — в другом конце здания больницы сидел человек и просматривал карточки и лист приема лекарств Томаса Квика. Это был прежний главврач больницы Йоран Чельберг, который, проработав несколько лет в других проектах, вернулся на пост главврача. Он был потрясен, обнаружив, что употребление Квиком наркотических препаратов значительно превосходит рекомендованные дозы. По его мнению, здесь уже речь шла об употреблении наркотиков для достижения «кайфа», и это продолжалось относительно долгое время. В конечном итоге лично Чельберг нес ответственность за этот явный случай неадекватного лечения.

В беседе с Чельбергом 25 апреля 2001 года Томас Квик отрицал, что имеет место обычное наркопотребление, и очень встревожился, когда Йоран Чельберг сообщил ему о своем решении: прием бензодиазепинов будет постепенно уменьшен и со временем исключен совсем. Мне Квик рассказывает, что он пришел в ужас при мысли о надвигающемся суде по делу об убийстве Юхана, который, как назло, должен был начаться через две недели.

Решение Йорана Чельберга немедленно сказалось на ходе следствия. В карточке сохранилась интересная отметка медсестры от 5 мая, показывающая абстинентные муки Квика. Здесь мы видим также, как он сидит и читает материалы следствия, чтобы выдать на надвигающемся судебном процессе связный рассказ.

«[Томас Квик] Сегодня ночью вообще не спал. Сидит и пытается „работать“ перед будущим судом. У него есть материалы следствия, которые ему надо прочесть, но по причине плохого самочувствия — абстиненция в сочетании со страхами — он не в состоянии этого сделать. Просит меня связаться с доктором Каллем или дежурным врачом, чтобы ему назначили однократный прием одной таблетки ксанора или двух растворимых таблеток панакода».

Однако распоряжение Йорана Чельберга соблюдается неукоснительно, и Квику не дают никаких дополнительных таблеток — ни в тот вечер, ни на следующий день. Однако доктор Калль понимает, что его пациент не выдержит процесс, если не пойти на временный отказ от запланированного снижения доз лекарств. Он пишет:

«Для проведения суда необходимо однократно назначать экстренный прием лекарств по следующим показаниям:

— при остром страхе, который настолько влияет на пациента, что все осуществление судебного процесса оказывается под вопросом, — 1 таблетка ксанора 1 мг при необходимости;

— при острых спазматических головных болях, которые настолько влияют на пациента, что все осуществление судебного процесса оказывается под вопросом, — 2 таблетки тире-окомба при необходимости.

Если состояние пациента таково, что оральный прием препаратов не может иметь место, ставить клизму стесолида 5 мг/мл 2 мл при необходимости».

Процесс по делу об убийстве Юхана Асплунда начался в Стокгольме 14 мая 2001 года. Поскольку Клаэс Боргстрём занял должность омбудсмена по вопросам равноправия в Швеции, Томасу Квику был назначен новый адвокат, Стен-Оке Ларссон из Векшё. В остальном на суде его окружали все те же: Сеппо Пенттинен, Кристер ван дер Кваст, Свен-Оке Кристианссон и Биргитта Столе.

В первый день Квик подробно, в мельчайших деталях, рассказал, как похитил Юхана двадцатью годами ранее: как он заманил Юхана в свою машину, сказав, что переехал кошку, как он ударил его головой о приборную доску, от чего мальчик потерял сознание, как отвез его к горе Норра Стадсбергет и там изнасиловал его. Затем как он отвез Юхана в местность в районе Овике, где задушил его, раздел и затем расчленил тело при помощи пилы и ножа. И в заключение — как он закопал части тела в разных местах центральной Швеции.

Свен-Оке Кристианссон еще раз рассказал о своем собственноручно сконструированном тесте на память, призванном показать, что Квик не просто вычитал факты в газетах. Биргитта Столе, как обычно, рассказала об ужасном детстве Томаса Квика и о том, как воплощение воспоминаний о нем превратило его в серийного убийцу, кроме того, она снова под присягой поклялась, что не присутствовала на полицейских допросах и что полиции не становилось известно то, что ее пациент говорил на сеансах психотерапии. Сеппо Пенттинен также свидетельствовал о «четком разграничении» следствия и психотерапии и к тому же заявил, что Квик, хотя и менял свои показания за восемь лет следствия, однако имел «четкие воспоминания» по поводу центральных моментов и «придерживался одних и тех же сведений».

Йон Шёберг поведал суду о своей потрясающей служебной собаке Зампо и о том, как она отметила множество мест, где Квик, по его утверждениям, закопал части тела Юхана. А на случай, если бы суд тем не менее задался вопросом, почему никакие части трупа не были найдены, на это дал ответ в своих свидетельских показаниях геолог Чель Перссон, который рассказал, что проделал измерения уровня фосфатов в земле и обнаружил, что «какая-то форма органических материалов подверглась гниению» в указанном месте захоронения в районе Овике. В остальном Кристианссон мог внести свой вклад психологической моделью объяснения той же загадки: у серийного убийцы наличествует и потребность рассказать о своих деяниях, и сохранить части тел жертв. Эти двойные потребности ведут к конфликту в душе преступника.