Алан Джейкобс - Далай-лама XIV. Великий Будда Сострадания

Если человечество хочет выжить, то необходимо достичь счастья и внутреннего равновесия. В противном случае жизнь наших детей и детей наших детей станет короткой, полной горя и страданий. Материальное благополучие в известной степени порождает счастье, улучшает существование. Но это – неверный путь. Чтобы достичь истинного счастья, мы должны особое внимание уделять своему внутреннему развитию. События 11 сентября показали, что современные технологии в руках зла способны привести к катастрофе. Это – порождение больного сознания. Чтобы адекватно ответить на подобное, нам нужно иметь здоровое сознание; только тогда мы не просто избавимся от ненужной ярости, но сможем ответить адекватно, взвешенно, с позиции разума. Борьбу с ужасом и ненавистью нужно вести и внутри себя.

Я всегда говорил и буду повторять вновь и вновь, что широкие массы тибетцев в самом Тибете – подлинные творцы его судьбы, а 150 тысяч человек, которые составляют тибетскую общину в изгнании, только представляют тибетский народ, являясь тем рупором, который доносит информацию о проблемах Тибета до мира.

Но тибетцы в собственной стране постоянно подвергаются унижениям, их свобода то и дело искусственно ограничивается. Однако, даже перед лицом угрозы их собственной жизни, они не забывают, что они – народ Тибета, что у них есть права, которые должны уважать все. Об этом мы должны рассказать миру с самой высокой трибуны, мы должны поведать миру о трагедии Тибета, о проблемах этой страны, и все, что мы скажем, будет истинной правдой. Люди, которые живут в Тибете – это та сила, что ведет нас; их отвага, вдохновляет нас, их вера передается нам. Именно они делают возможным поворот к лучшему, именно они дают правде возможность восторжествовать. Мы чувствуем, что народ Тибета един, что мы навсегда связаны с ним, и поэтому я не устаю повторять слова благодарности, обращенные к нему.

В будущем ответ на вопрос: «Сохранится ли в мире уникальная культурная общность, населяющая Страну снегов, Тибет, сохранится ли их культура и их религия?» даст только сам народ Тибета. Ведь возможен и иной исход, возможно такое развитие событий, что тибетцы в собственной стране станут меньшинством, с чьим мнением никто не будет считаться. Если сами тибетцы перестанут оказывать сопротивление, то нам, в изгнании, будет во сто крат сложнее бороться за сохранение тибетской идентичности, бороться за распространение тибетской культуры и религии, за связь поколений. Сегодняшнее поколение, выросшее в изгнании, может думать, что все в порядке. Но вскоре в изгнании вырастет новое поколение. Может быть, ситуация не изменится к худшему. Но никто не даст гарантию, что такое положение вещей будет вечным.

В будущем, как охотник в засаде, нас ждут большие проблемы. И люди, живущие в Тибете, играют очень важную роль в их решении. Мы все должны упорно работать, изо всех сил стараясь достигнуть поставленной цели. Упорная работа – это в том числе и желание получать знания. Мир сегодня как никогда подвержен изменениям. Даже в коммунистических странах понимают, как важно знание. Да, в Китае во время Культурной революции про знание забыли, посчитали, что оно никому не нужно. Но сегодня в том же Китае ситуация очень сильно отличается от того, что происходило там в 60-е годы прошлого века. Северная Корея тоже осознала всю мощь современного знания. Это значит, что мы не можем достичь чего бы то ни было, опираясь только на наше мужество, это значит, что важнее всего – образование.

Движение за наше освобождение основано на отказе от насилия. Эта позиция – предмет нашей гордости. Это – ключевая концепция. Если правда будет не на нашей стороне, то горе всегда будет преследовать нас. Тот, кто вооружен правдой, способен противостоять всему, ему не страшны перемены. Но правды нельзя добиться языком силы, правда с тем, кто не приемлет насилие. Отказ от насилия должно закрепить торжественной клятвой.

Так случилось, что современными знаниями народ Тибета не владеет. И дело даже не в том, что Тибет не стремился никогда к знаниям, а в том, что страна не имеет системы, необходимой для их получения. Я [32] был в Китае в 1907 и 1908 годах, в Индии, в период между 1910–1911 годами и многое узнал о мире вокруг. После этих поездок я с 1915 по 1920 годы начал посылать тибетских студентов в развитые западные страны, например в Англию, чтобы они выучили там английский язык и получили современное разностороннее образование. Между тем, развития это благородное начинание не получило. И этот факт уже сам по себе достоин сожаления. Сегодня, хотя и назрела необходимость перемен, существует множество самых разных барьеров, которые делают все попытки изменить что бы то ни было бесплодными.

Уже в 1960 году, то есть всего лишь через год после нашего изгнания из Тибета, которое произошло в апреле 1959, мы смогли открыть первую школу в индийском городе Муссури. Однако потребовались значительные усилия, чтобы дать тибетцам возможность получить образование в изгнании. Тогда же, в 60-м году, пришлось на самом высоком уровне доказывать тот факт, что школы в изгнании для нас гораздо важнее, чем монастыри. Главной причиной такого пристального внимания к открытию новых школ стало явное отставание тибетцев в образовании от всего остального мира. Отставание, которое отбросило Тибет на периферию современности, которое лишило страну возможности адекватно отвечать на вызовы сегодняшнего дня. Именно поэтому мы считаем, что школы сейчас намного важнее, чем религиозные центры.

Жители Тибета должны сделать выводы и понять, что необходимо владеть современными знаниями, что это очень важно. Сегодня в Тибете образование получить сложно, оно стоит больших денег. Но жители страны, несмотря на все трудности, отдают детей в школы: и в те, что находятся под контролем китайского правительства, и в частные, которыми владеют тибетцы. Тибетцы учатся, развиваются, и процесс этот идет во всех провинциях. Я несказанно рад этому, я верю, что они убедятся в правильности выбранного пути. Ведь в любом случае образование не может быть лишним.

Если говорить о тех школах в Тибете, которые открывает китайское правительство, то стоит отметить, что было бы большой ошибкой игнорировать их и не отдавать туда детей. Школа, даже если ее открывает китайское правительство, это хорошо. Вопрос в программе обучения – и здесь многое зависит от тибетцев, от их способности отстаивать свои права.