Максим Акимов - Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования

В мае 1984-го семь химических компаний согласились выплатить 180 миллионов долларов ветеранам Вьетнама, попавшим под смертельный гербицид. Ответчиками в суде выступили «Доу Кемикл», «Дайамонд Шэмрок», «Монсанто», «Геркулес», «Юниройал», «Томпсон Кемикл» и «Ти-Эйч Эгрикалчер энд Натришн».

В результате полюбовного соглашения образовался гигантский фонд, из которого были выделены специальные суммы по каждому заболеванию, пусть на дворе еще стоял 1986 год и ветераны еще не начали получать денег.

Эти химические компании категорически отвергли утверждение, что их продукция явилась причиной вышеперечисленных расстройств, и по условиям существующих договоров они не признали за собой никакой ответственности. Тем не менее во время разбирательств они заявили, что дефолиант изготавливался в соответствии с государственными стандартами и что какие-либо расстройства могли возникнуть только из-за неправильного применения продукции военными.

Вследствие обнародованных судебных решений соглашение оставило щелку для семей пострадавших ветеранов — но не самим ветеранам — для предъявления судебных претензий правительству.

Это разбирательство было инициировано организацией «Вьетнэм Ветеранз Эйджент Орандж Инкорпорейтид» со штаб-квартирой в городе Стэмфорде, штат Коннектикут, — неподалеку от того местечка, где жил Билли Бауэрс, — потому что управление по делам ветеранов отказывалось предоставлять медицинскую помощь больным людям до тех пор, пока они не докажут, что их заболевания возникли вследствие воздействия «эйджент орандж», а это была почти непосильная задача.

Дело было начато в 1978 году бывшим пилотом-вертолетчиком Полом Рейтершеном, который в тот же год скончался от рака. Окончательные детали дела включали в себя предписание образовать ряд комитетов в нескольких регионах страны для определения суммы, которую мог бы получить каждый ветеран, обратившийся с обоснованной претензией.

«Эйджент орандж» — это кодовое название дефолианта, содержавшего в себе один из самых страшных ядов, известных человеку. Он был одобрен к применению президентом Джоном Ф. Кеннеди, и около 12 миллионов галлонов его было распылено в Южном Вьетнаме на территории по площади, равной штату Массачусетс. Распылением занимались американские ВВС, эта операция называлась операцией «Рэнч Хэнд», и длилась она с 1965 по 1971 год с периодами наибольшей активности в 1968-м и 1969-м.

Американские войска и мирные вьетнамцы оказались подопытными кроликами и стали жертвами полевых складов, выпустивших токсичный элемент в воду и отравивших пищевые цепочки.

Это соглашение, я думаю, несет какую-никакую надежду пострадавшим от дефолианта американцам, а равно австралийцам, новозеландцам и канадцам, воевавшим во Вьетнаме добровольцами на стороне американской армии.

За первые четыре года нашего брака у Мэрилу было три выкидыша. Во время третьего выкидыша врачи сказали, что у четырехмесячного плода деформировано тельце и две головы. Они просили ее согласия на передачу плода в медицинское училище в Чикаго.

Мэрилу сказала «да». Для нее это было потрясением. Она хотела вытравить саму память о недоразвитом уродце. Из больницы она вернулась подавленной. Называла ребенка чудовищем, дурным предзнаменованием и посланием Сатаны.

Обладая теперь полными знаниями, я оглядываюсь назад и думаю, что, наверное, так оно и было. Помните фильм, что вышел на экраны примерно в то же время, — «Дитя Розмари»?

Страшно.

В 1981 году я начал мочиться кровью. Тогда я почти не придал этому значения. В последний год алкоголизма у меня часто случались кровотечения из желудка и прямой кишки. К счастью, это произошло за два дня до начала ежегодного медосмотра. Я рассказал обо всем врачу, доктору Максу Фогелю, и он направил меня к урологу. Четыре месяца спустя из мочевого пузыря мне вырезали злокачественную опухоль размером с мячик для гольфа.

Я написал Мэрилу, что у меня рак мочевого пузыря и что заболевание связано, скорее всего, с агентом «оранжевый», потому что в конце 70-х — начале 80-х почти все недуги ветеранов были связаны с ним. Я хотел, чтобы Мэрилу знала об этом не затем, чтобы сильно за меня переживать, а потому, что от меня что-то могло передаться мальчикам. И я хотел, чтобы она и доктор наших детей знали об этом.

Вместо этого она использовала новость, чтобы избавиться от меня».

Чудовищность американских зверств во Вьетнаме ударила по американской системе с двух сторон: с внешней и с внутренней. Обескураживающий масштаб бессмысленного зла, вновь причиненного вашингтонским режимом очередной жертве, заставил многих людей в разных странах трезво взглянуть на США, но и внутри самой звездно-полосатой «демократии» тоже возникло отторжение и неприязнь к той политике, основанной на бесконечной лжи и подлости, что прикрывалась словами о свободе и борьбе за права человека, а также фальшивым пугалом «кровавой Москвы», все более и более попирала самые элементарные человеческие права.

Моральный престиж Вашингтона продолжал рушиться на глазах, обманывать людей внутри и вовне страны, ему было все сложней, но вместо того, чтоб сесть и задуматься: «А все ли мы делаем правильно, идя избранным путем бесконечного вмешательства в чужие дела, раскручивая маховик мировой конфронтации, наращивая обороты машины лживой пропаганды и возгонки военных средств уничтожения человеческих жизней?» — вместо этого американское руководство с редкостной преемственностью агрессивных традиций планировало лишь умножение своих провокационных усилий. Во властных кабинетах США думали, что коль одна подлость не принесла результатов, то нужно спланировать другую, на этот раз помноженную на два или возведенную в кубическую степень, и уж она-то точно даст плоды!

И вот стоило американцам капитулировать во Вьетнаме, уйдя с позором и потеряв лицо, они тут же принялись выдумывать такую схему провокаций, которая должна была «устроить Советам свой Вьетнам». В Вашингтоне тяготились статусом негодяя дня (а о преступной сущности вьетнамской войны говорили тогда все порядочные люди, в том числе и в Америке), и вашингтонские стратеги буквально жаждали сделать что-то экстренное, чтоб вымазать Советский Союз в некой непотребной грязи, которая будет идентична преступлению американцев во Вьетнаме, а вид этой грязи заслонит собой скотскую подлость США.

Именно в это время родился план по разжиганию «афганского котла», в который намеревались заманить Советский Союз.

Забегая вперед, скажу, что, даже несмотря на то что брежневское руководство совершило ошибку и ввело в Афганистан военные силы (хотя реагировать-то, так или иначе, было нужно, и, возможно, военными же средствами, но не открыто, а иначе, то есть отвечать на подобное подобным, ведь американцы-то провоцировали эту войну тайно), но тем не менее ни о каком сравнении Вьетнама и Афганистана речи не идет ни по количеству жертв, ни по характеру военных преступлений, ни по иным параметрам! Если сравнивать объективно и отбросить-таки навязанные нам в девяностых передержки, то кампания советского вторжения в Афганистан действительно выглядела как миротворческая операция, как помощь народу Афганистана (а мы ведь еще и построили афганцам немало образовательных, медицинских и прочих объектов, обучали, помогали им стать на ноги). Сейчас русских вспоминают в Афганистане едва ли не с теплотой, насмотревшись на «демократичность» американского вторжения. Былое советское присутствие воспринимается уже совсем в ином свете.