Газета Завтра

Наконец, власти удалось отсепарировать различные слои «оранжевого» протеста, не дать их смешать в один взрывоопасный «коктейль».

Рецепт этого коктейлЯ был чересчур сложен, в нем присутствовало слишком много плохо совместимых между собой компонентов.

Там присутствовали либерально настроенные буржуа, именуемые «средним» или «креативным» классом. Выразителем их настроений была прежде всего Ксения Собчак, от которой исходил лозунг «революции норковых шубок». Эта преуспевающая публика, далекая от проблем социально-экономического характера, выдвигала в основном либеральные политические требования.

Кроме того, на Болотной площади и на проспекте Сахарова было очень заметно присутствие американской и в целом прозападной «агентуры влияния» еще ельцинско-гайдаровского призыва, при Путине во многом утратившей свои позиции внутри «партии власти» и желающей их вернуть на волне «оранжевого» протеста.

Именно этой группе, которую представляли прежде всего Борис Немцов и Владимир Рыжков, предоставлялись площадки для протестных акций, именно эта группа обеспечивала их проведение с финансовой, организационной и информационной сторон — как утверждают многие источники, на деньги, полученные от Анатолия Чубайса.

К ней примыкала и дополняла её «антифашистская» интеллигенция в лице Шендеровича, Пархоменко, Чхартишвили и других, составившая костяк «Лиги избирателей».

Этим взаимосвязанным между собой, но всё-таки разным либеральным группам на протестных митингах противостояли две разнородные не либеральные группы.

Прежде всего это толпа бедняков, которую возглавлял Сергей Удальцов, выступавший как настоящий «красный» лидер — от лица обездоленных, от лица обобранных, униженных и оскорбленных социально-экономическим курсом последнего двадцатилетия.

И — русские националисты, которые выступают против политики фактической дискриминации русского населения РФ, также осуществляемой на протяжении всего последнего двадцатилетия, независимо от того, кто из политиков конкретно находится у власти в Кремле. Из них к микрофону допустили только «нацдема» Константина Крылова.

Эти люди пришли на чужой праздник, их рассчитывали использовать только как «массовку», они освистывали и Бориса Немцова, и Владимира Рыжкова, и Ксению Собчак.

Настолько разные и, по существу, несовместимые между собой силы могли оказаться по одну сторону баррикад только в условиях чудовищной «запрессованности» всей политической жизни нашей страны, когда они чувствовали, что противостоять давлению «властной вертикали» поодиночке нет никакой возможности, что надо объеди- няться — пусть даже с самыми непримиримыми своими идейными противниками — для того, чтобы хоть как-то, любым путём снять с себя это невыносимое давление, а выяснить отношения с ними можно будет потом.

Точно так же к февралю 1917 года среди противников российской монархии оказались все те партии, которые уже через год с небольшим схлестнулись между собой в кровопролитной гражданской войне.

Нынешние «хозяева Кремля» оказались намного пластичнее Николая II, они слегка снизили давление и температуру в политической реторте — ровно настолько, чтобы сложная реакция «оранжевой революции» не пошла. Путин заговорил о державообразующей роли русского народа, о необходимости остановить его вымирание, усилить социальные функции государства — и 10 марта ни социалисты, ни националисты не стали участвовать в митинге на Новом Арбате, а те из них, кто всё-таки по инерции оказался там, снова не получив ни права голоса, ни созвучных своим интересам лозунгов, — просто развернулись и ушли.

Таким образом, реальное наполнение этого митинга снизилось до нескольких тысяч человек.

Однако уже в обозримом будущем социально-политическая ситуация в Российской Федерации может измениться в связи с финансово-экономическими или геостратегическими причинами.

«Оранжевая» волна остановлена, она пока не достигла кремлёвских ворот, но это временная остановка, ничто не мешает данной волне подняться вновь, особенно в случае любого серьёзного обострения российско-американских отношений: например, в связи с Сирией или Ираном.

Тем более, «мировое правительство», судя по всему, даже не собирается отказываться от планов устранения Путина: как политического, так, не исключено, и физического. «Чёрной меткой» в этом отношении можно считать вывешенный в интернете буквально за несколько дней до 4 марта клип группы НОМ «Скотина» (в параллельно запущенной для «мировой общественности» английской версии — «Beast»), где население России изображено в виде толпы нелюдей-полуживотных, исполняющий «главную роль» Путин — с ушами осла, одетый в чёрное трико с нарисованным на нём скелетом, а рефреном унылого авторского речитатива служит фраза: «Кто скотиною родился, тот скотиной и помрёт».

Более наглядной иллюстрации к весьма распространенному и уже давно утвердившемуся на Западе мнению о том, что в России живут «недочеловеки», к которым неприменимы понятия морали и к которым нужно относиться как к животным, трудно и придумать. Отсюда, кому в атаках «оранжевой» конницы была отведена роль всадников, а кому — лошадей, догадаться несложно…

Оппозиция помогла Путину

ЗАВТРА». Валерий Валерьевич, вы — генеральный директор Всероссийского Центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Насколько честными, по-вашему, были прошедшие президентские выборы?

Валерий ФЁДОРОВ.Мне кажется, что на 58, 3 % эти выборы точно были честными. Что это значит. ВЦИОМ в день голосования, 4 марта, проводил опрос на выходе с избирательных участков, так называемый еxit poll. Это довольно стандартная исследовательская процедура: на тысяче участков стоят, по двое, наши интервьюеры и просят каждого пятого избирателя сказать, за кого он проголосовал. В этот раз мы усложнили процедуру, так как в наш адрес шло очень много критики: мол, вы доверяете людям, а люди-то боятся и вам правду не говорят. Говорят «за Путина», а на самом деле — голосовали за Зюганова или кого-то ещё. А так отвечают, потому что думают, что вы агенты ФСБ и сообщите о крамольном выборе…

Доля истины в этой версии есть, поэтому мы решили пойти на дополнительные расходы, на усложнение процедуры. Мы перестали спрашивать людей, за кого он проголосовали, и просили их заполнить бюллетень, похожий на тот, что незадолго до этого заполняли на избирательном участке. Надо было обозначить возраст, пол и крестиком указать, за кого они проголосовали, либо испортили бюллетень. Имитация тайного голосования. Дальше респондент складывал бюллетень и бросал его в ящик. У нас была своя урна, не такая полупрозрачная, как на избирательном участке, а обычный посылочный ящик, в котором сделали прорезь. Раз в час ящик опорожняли, пересчитывали голоса и отправляли данные в Москву. Здесь все данные обобщались, и к восьми часам вечера наш результат был таков: 58, 3 % избирателей проголосовали за Владимира Путина. Что касается всех остальных, то последовательность была абсолютно той же самой, что и дал Центризбирком. Абсолютные цифры отличались от ЦИК на 1–1, 5 %. Скажем, за Миронова у нас получилось — 4, 8 %, у Центризбиркома — менее 4 %, Прохоров у нас получил 9 с небольшим процентов, а по данным ЦИК — 7, 8 %.