Александр Архангельский - Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

Доиграемся до того, что расколется мир, который должен сжиматься воедино в преддверии серьезных испытаний – и военных, и экономических; причем линия раскола пройдет не там, где будет зона настоящего сопротивления. Доиграемся до того, что Иран взорлит, а внутренний режим России окончательно лукашенизируется: слишком много народилось мелкой швали, привыкшей считать себя элитой и готовой на любую автаркию, лишь бы сохранить влияние в стране. И четко, весьма профессионально разыгранная провокация против адвоката Бориса Кузнецова (он, как известно, вынужден был эмигрировать; уголовное дело возбуждено за то, что копия прослушек ФСБ была представлена в Конституционный суд) станет началом другой, гораздо более сложной и опасной игры. Делом Ходорковского предупредили бизнесменов: не рыпайтесь. Мягким устранением Мананы Асламазян намекнули журналистам: ни гу-гу. Делом Кузнецова дали сигнал адвокатам: когда начнем сажать кого нужно, вы подумайте, стоит ли слишком усердствовать, их защищая.

Теперь вопрос не столь простой: а что же делать? Америка не свернет с пути Кондолизы Райс – тут никаких иллюзий. Разумные и прагматичные предложения российских политиков (когда хорошо – тогда хорошо) о совместных проектах ПРО, о бакинском направлении движения ракетной самозащиты – практически отвергнуты. Ахтисаари поставил на кон свою финальную карьеру; он старый дембель, это последнее крупное дело в его жизни, и отступать ему некуда, тем более что Америка – за него. Польша Качиньских – это Россия Рогозина, только навыворот; от перемены плюсов на минусы сущность не меняется; нечего тут ждать перемен к лучшему. В свою очередь, и мы не станем выпалывать луговых кавтунов, а сами они в Лондон не переместятся. Хуже того: получив удовольствие от яндарбиевского фейерверка в Катаре [11]и нюхнув полония в Англии, боевитые ребята сами по себе уже не остановятся. Авантюрное насилие – как род наркотика, хочется еще и еще, адреналинчик, знаете ли, – и хватит ли у действующей власти сил и желания отбить у них эту охоту? Посмотрим.

Незачем обманывать самих себя. То, что случилось, – случилось надолго. Искаженная, общими усилиями вывернутая наизнанку политическая реальность глобального мира не выправима в одночасье. И не в одночасье – тоже не выправима. Единственное, что возможно (а стало быть, необходимо) здесь и сейчас, это быстро заморозить дно и наконец-то больно стукнуться о твердую почву. Встать, отряхнуться, сказать: довольно. Нижняя точка достигнута; дальше – катастрофа неизбежна. И начать жить в сложившихся обстоятельствах. Таких, какие есть. Холодных, неприятных, но все еще не смертельных. И постепенно, медленно готовить перемены.

Перемены – чего? Перемены – к чему? Разумеется, к лучшему. Но только – к какому? Что касается России, то лучшее, что может быть для нее, – это умеренная, спокойная свобода внутреннего устройства и ясная твердость в отношении с внешним миром. Давайте наконец признаем, что полноценная демократия опасна для части элит, и то не для всех; для страны это благо. И станем отвертывать крантики, не срывая резьбу, но и не ввинчивая металл в металл. Давайте согласимся, что медиа пережаты не потому, что так управлять общественным мнением эффективно, а потому, что по-другому, гибко и тонко, попросту не умеем, а учиться не желаем. Давайте пересмотрим параноидальную картину мира, созданную радостными публицистами эпохи нулевых годов; смешно, когда у великой России такие грозные враги, как Грузия с Эстонией, – с точки зрения их веса в реальной геополитике это не враги, даже не оппоненты, а так… сердитые соседи. Что до теперешней Польши, тут и впрямь есть проблема; но за информационно раздутым Тбилиси и Таллинном мы с трудом различаем реальную Варшаву. Давайте перестанем морочить друг друга спорами об оранжевой революции и ее московских перспективах. Давайте отменим провокации как метод внутренней политики; тогда и во внешней их станет поменьше. Давайте оторвем руки тем, кто хочет отрывать их другим. Глядишь, и жизнь повеселеет.

Политики любят повторять, что государство существует не для того, чтобы устанавливать рай на земле. Кто бы спорил. Но зачем же торопиться в ад? Кто туда хочет – и так успеет.

На неделе между 23 и 29 июля. – В Англии вышел седьмой роман о Гарри Поттере. – В России завершилось очередное сидение «Наших» на озере Селигер; их посетили оба преемника – Иванов и Медведев.

Читательницы книг про Гарри Поттера счастливы: любимый герой не убит, зло не смогло восторжествовать окончательно, шанс на продолжение цикла сохраняется. Он почти наверняка будет использован: в нашем мире такими доходными проектами разбрасываться не принято. При этом неясно, как быть с естественным физическим процессом: Гарри Поттер растет, мужает; а подростковая литература на то и подростковая литература, чтобы вечно страдать комплексом невзрослеющего Питера Пена. Может быть, сочинительница Роулинг возьмет тайм-аут годика на два, на три; Поттер за это время превратится из юноши в половозрелого молодого человека; тогда можно будет переключить жанровый регистр – и создать новый цикл романов в семи объемистых выпусках. Романов уже не подростковых, а молодежных. С новыми угрозами герою-волшебнику: олицетворенной Наркоманией, одуряющей Безработицей, пугающей Армией и прочими страхами нового поколения.

Это весьма перспективный план; по прошествии пятнадцати лет, необходимых для создания и выпуска второго семикнижия про юного Гарри, можно будет снова взять тайм-аут и приступить к работе над повествованием о его молодых годах. Затем художественно рассмотреть его волшебную зрелость; потом дойти до пожилого возраста – и остановиться на возрасте раннего Гендальфа, потому что к этому моменту автор, Джоан Роулинг, сама неизбежно ослабеет и не станет продолжать тяжелую работу.

Что, впрочем, не мешает продать права временному трудовому коллективу наемных писателей и под брендом «Джоан Роулинг» завершить когда-то начатое ею. Дедушка Поттер в окружении детей и внуков; внуки Поттеры учатся забавам юных магов; сказочная жизнь продолжается, и вопрос о том, умирают ли Поттеры, отпадет сам собой. Потому что все забудут о первоначальном посыле, и сюжет разбежится в таком количестве продолжений и вариаций (как разбежались диснеевские герои по индустриально-поточному пространству компании его несчастного имени), что никто больше не вспомнит о естественной хронологии.

Зато все будут помнить о главном. О том, что в жизни есть место сказке. Что из Лондона есть прямой поезд в академию реальной магии, что машины по-настоящему могут летать, а таинственный мир – вторгаться в пределы действительной жизни. Современный человек почти ни во что эдакое не верит, церковь уважает как важный ритуал, но не воспринимает как таинство; при этом ему обязательно нужно чувствовать, что невозможное возможно и что волшебники совсем рядом, в толпе таких же, как мы сами. Современный человек – полуязычник и мечтатель; чем прагматичней его интересы, тем мечтательнее отношение к политике. Которая кажется не инструментом рационального обустройства окружающего исторического пространства, но таинственным способом достижения счастья. И, что самое существенное, удержания его на долгие-долгие годы. Желательно – вообще навсегда.