Александр Архангельский - Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды

Девочки, конечно, понимают. Но для того они на свете и живут, чтобы этим делом заниматься; они подловили политика, претендующего на серьезное к себе отношение, и превратили его в пустоту: «Правильно, тому, кто страну прое…ал, остается только х…ню придумывать». К девочкам претензий и вопросов нет. Вопросы есть к человеку, который хочет возглавить правых. Либералов. Западников. Повести их вперед, чтобы жить как в Европе. И при этом в предвыборный год не просто долго треплется с Собчак – тут уж дело вкуса, кому что, но треплется под диктофон – с выходом на статусные полосы сверхмодного журнала.

Что он получает в результате? Доверие молодых избирателей? Нисколько. Только веселую приязнь тусовки: свой парень, в доску, молодец. Тусовка вещь хорошая, но для политического действия решительно бессмысленная; она помогает выстраивать личные отношения и ровным счетом никак не влияет на выборы. На выборы влияет мнение тех, кто в тусовку не входит; тех, кто ждет внятных ответов на простые жизненные вопросы – как выжить малому бизнесу в тоталитарной бюрократии, как защитить собственность от всеядного государства, как создать независимую судебную власть, как обуздать чекистов; а светской х…ни он не ждет. У него нет на нее свободного времени. В глазах этого – главного – избирателя образ беззаботного плейбоя, елдыря и словоблуда стойко ассоциируется с бездельем, безответственностью, либеральной жириновщиной и, самое для Бориса Ефимовича страшное, с полной политической импотенцией. Потому что политический импотент – этот тот, кто не может защитить своего избирателя, отстоять его жизненные интересы. И сколько девушек он отымел в округе, никакого значения при этом не имеет.

Собственно, черному пиарщику сделан дорогой предвыборный подарок. Бери, выдергивай цитаты из контекста, развешивай билборды:

«Борис Немцов: Наш разговор является полной х…ней!» (Внизу приписка: «СПС обещает свободу».)

«Борис Немцов: Е…у и плачу!» (Внизу, большими буквами: «Правые любят Россию!»)

В суд не подашь, слова опубликованы; можно даже мелким шрифтом указать источник.

А в какой-нибудь крупной сверхлояльной газете можно обсудить уровень исторических знаний того, кто претендует на роль партийного лидера правых: «Когда начинался Карибский кризис на Кубе, Кеннеди е…ал Мерилин Монро. Люди из администрации президента ворвались к нему в кабинет и сказали: „Господин президент, Хрущев запускает ракету“. Тогда Кеннеди ненадолго встал с Мерилин и поговорил с Хрущевым. И Карибский кризис закончился». Дело не в пикантных выражениях. Дело не в образе мира, не в представлениях о мироустройстве (в каждой шутке есть доля шутки). Дело – в том, что Монро умерла в августе 1962-го. Снимки с самолета-шпиона поступили 16 октября. А кризис начался 22-го. И все это время, по версии Немцова, некрофил Кеннеди неустанно… не будем продолжать, уподобляться отмороженно-правым. А то еще сочтут отмороженно-левым.

Ребята. Опомнитесь, пока не поздно. Вправьте свои мозги на место, покажите нам, что они все еще у вас есть. И вспомните историю про Пэрис Хилтон. Сколько раз дедушка пытался объяснить непослушной девочке, что звание внучки полноценного миллиардера – это не столько право, сколько набор неприятных обязанностей. Половозрелая побрякушка из подворотни может себе позволить неизмеримо больше, чем упакованная бриллиантами представительница статусной семьи. Потому что семье скандалы наносят урон, снижают капитализацию, ослабляют положение в той части общества, где принимаются решения. Девочка никак не слушалась. Спала и смеялась. Смеялась и спала. То попадалась на оргии, то наркотики у нее отнимали, то она оказывалась в тюрьме. В конце концов дедушка не выдержал. И отменил завещание. Причем ладно бы лишил наследства только Пэрис; нет же, он вообще переписал все состояние благотворителям.

Шалила Пэрис. А денег лишились все. И мама, и папа, и братья, и сестры. За то, что не смогли или не пожелали ее обуздать.

Мораль тут какая. Остатки либерального наследства мотаете вы. А лишат его – нас. Обидно, честное слово. Придется вас обуздать.

На неделе между 13 и 19 августа. – В Новгородской об-ласти подорван поезд «Невский экспресс».

Следуя принципу статусности новостей, надо бы сейчас писать о взрыве поезда «Невский экспресс». Размышлять о странностях сюжета, в котором экспозиция с кульминацией не сходится, а развязка была оглашена непосредственно после завязки. Глава Антитеррористического комитета Патрушев наутро после взрыва заявил, что комитет предвидел такой поворот событий и давно предпринимает меры по поддержанию особого порядка во время парламентских и президентских выборов; читай: контроль спецслужб за ходом выборов будет усилен. Это единственная четкая формулировка, от которой – сомневаться не приходится – никто ни на шаг не отступит. Все остальное глубоко сомнительно; версии безжалостно плывут.

Сначала террористы предстали расчетливыми, опытными взрывниками: заложили заряд приличной мощности, чтобы поезд свалился в реку, чему помешала огромная скорость состава; затем их стали изображать подростково-наивными самоделкиными, неумехами. И нетрудно догадаться почему. За новгородским взрывом мог стоять кто угодно, но предъявлять информационные улики некому; слишком долго электорат убеждали, что с профессиональным чеченским терроризмом давно уже покончено, враг побежден, Кадыров наше все; серьезного, солидного внутреннего сопротивления нет и быть не может, ибо жить мы стали лучше, жить мы стали веселее, и народ счастлив. Однако же кого-то надо предъявить раздраженному обществу; единственный правдоподобный претендент на роль коварного злодея – Радикал-Одиночка. Во-первых, он отморозок, симпатий не вызывает; во-вторых, про него – единственного из врагов порядка – телевидение говорило постоянно. И про Радикального Националиста, и про Радикального Левака. Все наши радикалы – дилетанты; устроенные ими взрывы были до сих пор ничтожны и по замыслу, и по исполнению (подпорченный памятник Николаю II…). Чтобы перевести стрелки на них, стрелочник должен делать вид, что теракт был подготовлен кое-как; приходится сочетать несочетаемое: рассказывать о жестоком, продуманном – и лишь чудом не осуществившемся – замысле, и тут же объяснять городу и миру, что бомбисты были неумехи.

Но все-таки о взрыве мы писать не будем. Потому что авторы колонок тоже люди. Как все, имеют право съездить в отпуск. Единственное их отличие от нормальных сограждан заключается в том, что и в отпуске они продолжают думать о политических смыслах, выискивая их всюду, даже в красотах природы и в подробностях курортного быта. Как рядовой Иванов, который на вопрос старшины: «О чем ты думаешь в строю?» – честно отвечал: «О бабах; я об них завсегда думаю».