Михаил Делягин - Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем?

После снижения импортных пошлин на ввоз комплектующих для последующей «отверточной сборки» на территории всей России, осуществленного с 1 января 2005 года, описанная возможность практически сошла на нет. Однако Калининградская область все еще остается «окном» для некоторых видов импорта, в том числе нелегального (так называемого «серого») – например, импорта мяса птицы сверх официальных тарифных квот.

См. об этих причинах в книге автора «Россия после Путина: неизбежна ли в России „оранжево-зеленая“ революция?» М., «Вече», 2005.

В полном соответствии с классическим анекдотом начала 90-х годов, по которому милиционер, обнаруживший в багажнике остановленной автомашины автомат Калашникова, получает в ответ на вопль «Что это??» невозмутимый ответ: «Калькулятор». После демонстрации соответствующего прибора милиционер получает «научное» разъяснение: «У тебя калькулятор для предварительных расчетов, а у меня – для окончательных».

Хотя большевики и лукавили, используя для сравнения его показатели, так как в силу экономического кризиса они в целом были заметно хуже, чем показатели, например, 1910 года.

Дух которых точнее всего передан отнюдь не приукрашивающей историю в угоду «конкретным пацанам» «Бригадой», а жуткими в своей незатейливости «Жмурками».

По меткому выражению А.М. Ильницкого.

На самом деле, конечно, эти фантастически комфортные условия созданы для топ-менеджеров крупных корпораций ими самими, а корпоративная система, будучи послушной им и практически не контролируемой извне средой, оказалась лишь исключительно удобным и эффективным инструментом для оправдания и реализации их ни с чем не сообразных фантастически завышенных материальных требований.

Повод к войне ( лат .).

Это представлялось в принципе возможным еще и потому, что протест оппозиции против фальсификации итогов выборов в Мосгордуму формально подрывал бы позиции не федеральной, а московской бюрократии, облегчая тем самым усилия силовой олигархии по смещению Лужкова и установления своего контроля за Москвой. Ведь не секрет, что столица России рассматривается преобладающей частью «хозяев» нашей в качестве не столько нуждающегося в эффективном управлении города, сколько подлежащей разграблению совокупности ценных объектов имущества и мощных финансовых потоков. Столь деструктивный подход с высокой степенью вероятности превратит вероятный перехват ими власти в городе в один из ключевых факторов обрушения России в системный кризис.

В то же время жесткая антилужковская ориентация силовой олигархии создавала объективные предпосылки для временного союза с ней наиболее организованной части российской оппозиции. Ведь поскольку системный кризис все равно неизбежен, бороться за его избежание или наступление его в более поздние сроки (когда он будет более разрушителен из-за более полного исчерпания общественных «запасов прочности») попросту не имеет смысла. Соответственно, то или иное укрепляющее оппозицию действие представляется вполне приемлемым, даже если оно может приблизить системный кризис.

С этой точки зрения борьба против фальсификации выборов в Мосгордуму могла бы стать для российской оппозиции исключительно значимой генеральной репетицией действий в условиях системного кризиса, хотя для силовой олигархии она оставалась бы инструментом удовлетворения своих непомерно растущих аппетитов. При этом случайное мимолетное совпадение интересов могло при должной аппаратно-политической подготовке обеспечить оппозиции действенную защиту со стороны отдельных элементов силовой олигархии и, соответственно, исключительно комфортные условия проведения протеста.

Такие условия, если заранее подготовиться к ним, позволили бы качественно улучшить организованность и слаженность действий, существенно расширить круг союзников и, главное, создать качественно новые организационные механизмы, которые эффективно функционировали бы и в будущем, в обычных условиях жесткого подавления со стороны правящей бюрократии.

Потеря этой великолепной возможности в силу ничтожества руководителей целого ряда оппозиционных структур стала подлинной трагедией не столько для оппозиции, сколько для России.

Руководство КПРФ, как и полтора десятка московских маргиналов, составивших некий «Левый фронт», в частности, заявили, что снятие «Родины» с выборов Мосгорсудом является не отражением реальной оппозиционности этой партии, но всего лишь пиар-акцией, которая привлечет внимание к этому «кремлевскому проекту». Окончательное снятие «Родины» показало, что борьба велась всерьез, и разоблачила в качестве «проекта Кремля» самих крикунов.

Принципиально важно, что речь идет не о самоочевидном запрете иностранного финансирования политической деятельности, действующего во всех суверенных государствах мира, включая Россию, а об ограничении финансирования именно общественной деятельности.

Это вызвано не только тем, что правящая бюрократия в силу своих неотъемлемых особенностей рассматривает (возможно, вполне справедливо) в качестве своего основного врага собственное общество, но и безусловным политическим давлением, оказываемым на нее рядом финансируемых извне российских общественных организаций. Подобное давление является одним из инструментов глобальной конкуренции и часто действительно оказывает разрушительное воздействие (как мы помним хотя бы на примере Советского Союза или России 90-х годов).

Однако в силу самого характера этого давления единственным эффективным инструментом его нейтрализации является ответственная и внятная государственная политика, убедительно соответствующая интересам общества и тем самым заранее обесценивающая все усилия, направленные на формирование недовольства. Попытки административного ограничения внешнего финансирования (как и активизация пропагандистских усилий) могут быть действенной вспомогательной мерой, но лишь при условии четкого выполнения этого главного условия. В противном же случае они способны лишь усилить общественное недовольство, вызываемое в первую очередь не внешним давлением, но обострением внутренних проблем из-за видимой безответственности государства.

Теоретически, единственная представляющаяся вполне гарантированной природная катастрофа – таяние вечной мерзлоты в Западной Сибири с соответствующим разрушением инфраструктуры добычи нефти и газа. Однако в силу неопределенности причин глобального потепления нет никаких гарантий в том, что оно будет продолжаться до тех пор, пока подобное таяние не начнется (и, кстати, неясны масштабы изменения температуры, необходимой для этого; достаточно указать, что в принципе логичный вывод о неравномерности изменения температуры в различных регионах Земли был признан официальной наукой лишь относительно недавно).