Журнал «Посев» № 2 (1589) - февраль 2010

Куда там мягкому и деликатному Сендерову – здесь воинствующий коллективизм и государственничество прямо фонтанируют: «И крепостное право в буквально смысле спасло русское государство от разброда» . Стало быть, разбежались бы людишки по просторам необъятной страны, чё тогда от государства российского осталось бы? Ни национальный позор крепостного рабства, ни экономическая отсталость страны и нищета народных масс – не это главное. Но спасение государства! Служба ему! – вот самое важное, вот ради чего, по Иванову, можно простить всё – и крепостничество, и профанацию выборов, и выгрызание самого государства бизнес-властью.

Господа, читающие эти строки, разве вы до сих пор не знали, что на европейцев вы похожи только цветом кожи, ну и лицом малость смахиваете? Ну-у, тогда вы безнадёжно отстали от современной общественно-политической мысли, которую выдаёт С. Иванов. «Проблема в том, что вы белые и похожи на европейцев» – именно так преподнёс семинару журналистов в доверительной беседе московский корреспондент одной из крупнейших западных газет. Журналист Иванов, присутствовавший на том семинаре, с радостью (какое там, оскорбиться!) подхватил сей мощный аргумент – мы другие! Не хуже и не лучше американцев, мы просто другие. По вере, по истории, по этике, по менталитету – по всему мы другие. А сие означает, что западная демократия с её разделением ветвей власти, индивидуализмом и частной собственностью – нам не указ!

В такой социально-психологической и нравственной атмосфере мне остаётся напомнить слова Ф. Хайека из его книги «Дорога к рабству»:

«В результате многие, отвергая нацизм как идеологию и искренне не приемля любые его проявления, руководствуются при этом в своей деятельности идеалами, воплощение которых открывает прямую дорогу к ненавистной им тирании».

Борис Павлович Волох, житель г. Екатеринодар (Краснодар).

Есть песни, услышанные нами впервые 40–50 лет назад, но они остались в нашей памяти, в душе, в сердце, жить своей тихой незаметной жизнью, как бы на втором плане. Когда мы слышим их снова через много лет, они волнуют, отзываются в сердце и бередят в нас воспоминания. Недавно мне довелось прослушать песни военных лет, песни нашей юности в исполнении Дмитрия Хворостовского. Какой талант! Какой Божий Дар, и с каким пониманием того времени, с каким огромным чувством и жаром исполняет он их сейчас. А ведь его тогда и на свете ещё не было – он 1962 года рождения. Я видела на экране лица своих современников, людей переживших войну, сидящих в зале на концерте с глазами, полными слёз, тоски и благодарности. Столько лет прошло, столько слёз и воды утекло, а песни эти не оставляют нас спокойными или равнодушными. И мы давно уже не те и мы давно уже не там, выходит по-цветаевски: «… но если по дороге куст, особенно рябина». Казалось бы, что нам сейчас, живущим в Нью-Йорке уже 30 лет, до тех лет, до тех песен? А вот, поди ж ты! За душу хватают! И кто же останется равнодушным, глядя, как пожилые седые женщины и мужчины шевелят губами и вместе с исполнителем полушёпотом подпевают: «А я в Россию домой хочу, Я так давно не видел маму…». Мне всегда хотелось узнать имя автора замечательных незабываемых поэтических строк и музыки. Живя там, мы все знали эту песню, прозвучавшую в кинофильме «Освобождение», но, уехав, многое забылось. Сейчас с помощью Интернета, а также благодаря гениальному еврейскому мальчику, Серёже Брину, которого родители увезли из Москвы 6-летним почти 30 лет назад, и который 11 лет тому назад изобрёл GOOGLE, мы все можем узнать, что нас заинтересовало. Набрав на гугле эти строчки, я увидела на экране компьютера актёра Михаила Ножкина с гитарой в руках в фильме «Ошибка резидента», поющего песню «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок».

Песня эта когда-то меня поразила и очень полюбилась. Многим она тогда нравилась не меньше песен Булата. Автор – почти неизвестный поэт-бард прошлых лет. Евгений Данилович Агранович – поэт, бард, композитор своих песен, кинодраматург, сценарист, скульптор. Ему 13 октября этого года исполнился 91 год. Жив ещё, курилка! Многим ли в русскоязычном интеллигентном обществе известно это имя? Думаю, не многим. А его песня «Одесса-мама» распевалась до войны везде и всюду и считалась народной. Судьба этого человека сложилась очень своеобразно: неизвестный автор известных и даже знаменитых песен.

Когда-то, кажется с киноэкрана, громко прозвучало крылатое выражение: «…народ должен знать своих героев!» Да, мы старались их знать: читали о них книги, пели о них песни, носили их портреты на демонстрациях и всячески почитали и любили. А потом произошло нечто непонятное нам: наши герои оказались совсем не героями, а врагами нашими. Мы их зачёркивали жирными фиолетовыми чернилами в наших школьных учебниках по приказанию учителей, не пели больше и не читали о них и послушно следовали указаниям забыть о них. Но вечно неутолимая жажда узнать о тех, кто делал нашу жизнь прекраснее, добрее и значительнее у нас осталась ещё с той юной поры. «Прекрасное рядом!» Да, оно всегда было рядом, но прикоснуться к нему не всегда удавалось, поскольку оно всегда было за семью печатями.

Евгений Данилович Агранович родился в городе Орле 13 октября 1918 г., и 12-летним приехал в Москву, где уже жил у родственников его старший брат Леонид. Родственники не сильно обрадовались приезду младшего брата и не стали его кормить. Выживал, как удавалось. В Москве была «Бригада Маяковского», человек 30–40, сплотившаяся вокруг поэта, в которую входили оба брата. После смерти Маяковского все они усиленно пропагандировали его поэзию, читали стихи и поэмы с большим энтузиазмом на фабриках, заводах, на стройках, в воинских частях. Сценическому мастерству чтецов их обучал один из ярчайших мастеров художественного слова В.Н. Яхонтов, выступавший сам в концертах с программой Маяковского. Стихи и песни на свои стихи Евгений Агранович начал писать уже в 1938 г. В довоенные годы в Москве организовалось литературно-поэтическое братство, куда входил и Агранович, в числе близких его друзей были Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Борис Слуцкий, Борис Смоленский. Самая знаменитая довоенная песня была написана им в соавторстве с Борисом Смоленским в 1938 году, называлась «Одесса-мама». Стихи Е. Аграновича и Б. Смоленского, музыка Е. Аграновича. Люди довоенного поколения, конечно, помнят куплеты из этого знаменитого шлягера мирного времени.

В 1939 году Агранович поступил учиться в Московский Литературный Институт имени Горького.

Друзья-сокурсники уже что-то напечатали в газетах, журналах, а его песню распевали по всей Москве под гитару и без гитары, но ни он, ни Смоленский не спешили её опубликовать, очевидно, понимая, что всеобщее признание и успех песни за её откровенный «смех-юмор» были вызовом времени. Слишком смело было тогда назвать канонизированного советской литературой Пушкина Сашкой и упоминать имя уже расстрелянного Бабеля. Конечно, стихи были не для печати.